Арина наклонилась над телом — и со всей силы дернула Давыда за штаны.

— Быстро, зови Моню.

Тот глянул — и поспешил к другу.

— Монь, тут твой глаз нужен. Моня опять вяло махнул рукой.

— Если ты не пойдешь смотреть, то я тебя на руках отнесу, — пригрозил Давыд.

— Да иду я, — Монин голос звучал, как из погреба.

Но стоило Моне глянуть на труп — как краска прилила к его лицу.

— Ребят, вы тоже видите ту же картинку? — спросил он, выпучив глаза, — Нет, я, конечно, смерти радоваться не могу… Но…

Арина выдохнула.

— А погода-то сегодня какая хорошая! Вон, ни облачка на небе, — вдруг заметила она.

— И птицы поют, — удивленно добавил Давыд.

— В общем, ребята, вы как хотите, а я сегодня искупаюсь, — подхватил Моня, — а возможно — даже нажрусь. Грешно сказать, но на радостях.

— Простите, я не совсем понимаю… — начал застенчиво Кролик.

— Записывай, — строго ответила ему Арина, — мужчина, на вид лет 45–48, худощавый, волосы седые. На теле следы трех пулевых ранений, сделанных с близкого расстояния. Подробности потом, но предположу, что вот это, в сердце, послужило причиной смерти. В кармане… — она аккуратно отодвинула полу пиджака и сунула руку в нагрудный карман, — ну да, в кармане паспорт на имя Кодана Кирилла Константиновича.

— Интересно, кто его так, — промурлыкал Моня, — впрочем, Кролик, дело явно ваше. Так что расскажешь потом. Только это… Не усердствуй особо.

— Не сможет, — зло сказал Давыд и показал рукой.

К ним ехала сияющая черная «эмка». Такая в городе была одна — и значилась она за МГБ.

Из машины вышел весьма упитанный холеный мужчина лет сорока с длинными усами

и небольшими черными глазками. За ним выскочили двое помоложе и застыли почтительно.

— Труп — осмотреть. Как только его привезут в морг — осмотреть повторно и составить заключение, — приказал он высоким голосом, лениво растягивая гласные.