— Да. А я сказала, что добьюсь своего. — она упрямо тряхнула головой, и волосы роскошной волной взметнулись в воздух.

— Маниэр, даже если вдруг… между нами что-то произойдет, это ничего не изменит. Совершенно ничего. — твердо повторил граф, прекрасно зная, что нет, изменит.

— Может быть, для вас оно действительно так. — она мягко улыбнулась. Ничего страшного, если она любит сильнее. И не смертельно, если это важно только для нее. Она все поймет, все простит.

— Оно так для нас обоих. Тебе ведь будет хуже, случить оно. — резко оборвал ее Степан, отворачиваясь. Маниэр его не слышала, не понимала, и граф уже отчаялся в своей попытке достучаться до нее.

— Так считаете только вы. Но у меня останутся воспоминания. Вот тут. — она положила ладонь на сердце и печально опустила глаза. Сколько у графа еще будет девиц после неё… а он у нее всегда будет единственным. Ведь после этого никто её, грязную, не возьмет в жены.

Степан тяжело вздохнул и скрипнул зубами.

Слышал он про такие “воспоминания”, и честно не разделял сентиментальную тягу женщин оставить себе сувенирчик на память об отношениях. Особенно удручало, что очень часто сувенирчики эти вырастали в таких же глупых и недолюбленных взрослых и повторяли ошибки родителей.

И он не хотел Маниэр подобной судьбы. Не хотел даже допустить возможность, что его дети будут жить так.

— Воспоминания быстро исчезают. — тихо, подавленно проговорил граф, ведь она когда-нибудь его забудет. И он ее тоже.

— Я полностью согласен с господином. — поддакнул Веце, не отводя глаз от девушки. — Тебе, Маниэр, кстати, не идут эти цвета. Страшно представить, где ты взяла платье синего цвета, не из плаща деда сшила? У старейшин же синий церемониальный наряд… — девушка густо покраснела, гневно дыша. — Красный куда лучше. Ну, знаешь, такой бордовый или алый. Можешь сшить из одежды графа, я ему не скажу. — полукровка подмигнул, улыбаясь, как мартовский кот.

— Ты отвратителен. — прошипела девушка, скрещивая руки на груди. Мало ей было отказов графа, так еще и Веце прилип, как репейник. Тц, двуличное животное, а не кормушка.

— Я знаю, сладкая. — мурлыкнул Веце, подмигнув.

Граф старался отдышаться за дверью. Полукровка отвлек Маниэр, и Степану удалось сбежать, но ревность неприятно грызла, он ненароком подслушал их разговор.

Еще и голос у Веце такой приторный — тошнотворно просто.

Вампир тряхнул головой, надо просто затаиться на пару часов где-нибудь среди лабораторий, иначе она его морально добьет.

Степан делал это ради нее. Маниэр делала это ради них.

Глава 55, про тех, кто хочет обмануться, но ожигает руки правдой