– Картер, не соглашайся. Знаешь, что говорили о Хонсу в старину? На стенах некоторых пирамид даже сохранились строки стихотворения про него. И называется оно «Гимн каннибалу», между прочим. За определенную мзду Хонсу предлагал фараону уничтожить любого бога, если тот станет ему докучать. А убивая богов, Хонсу пожирает их души и забирает себе их могущество.

Лунный бог закатил глаза.

– Так это когда было, Бес! И я не сожрал ни единой души в… какой сейчас месяц? Март? Да и вообще, к чему вспоминать старое? Я полностью приспособился к современному миру, дружище. Стал весь такой цивилизованный. Видели бы вы мой пентхаус в Луксоре, ребята! В смысле, в отеле «Луксор», в Лас-Вегасе. Благодарю тебя, Америка! Эта цивилизация по мне.

Он ухмыльнулся мне, и его серебряные глаза хищно блеснули. Точь-в-точь как у акулы.

– Ну так что скажете? Картер, Сейди? Как насчет партии в сенет? Три фишки мне, три вам. Вам нужно лунного света на три часа, так? Значит, вам понадобится еще один игрок. За каждую фишку, которую ваша команда сможет повести по всей доске, я дам вам лишний час. Таким образом, если вы выиграете, то получите ровно три часа: как раз столько времени, сколько вам требуется, чтобы поспеть к вратам Восьмого Дома до закрытия.

– А если мы проиграем? – спросил я.

– Ну… это уж как водится. – Хонсу неопределенно помахал рукой, как будто речь шла о какой-то незначительной технической детали. – За каждую фишку, которую проведу по доске я, я заберу рен одного из вас.

Сейди подалась вперед.

– Ты заберешь наши тайные имена? То есть мы должны будем поделиться ими с тобой?

– Поделиться? – озадаченно переспросил Хонсу, теребя свой «конский хвост», как будто пытался вспомнить значение забытого слова. – Да нет, зачем делиться… Я просто проглочу ваше тайное имя, и все тут.

– То есть уничтожишь часть наших душ, – сумрачно проговорила Сейди. – Заберешь наши воспоминания… нашу личность.

Лунный бог пожал плечами.

– Ну, тут ведь есть и светлая сторона. Вы останетесь живы. Вы просто…

– Превратитесь в овощи, – закончила за него Сейди. – Станете безмозглыми маразм… вроде Ра, одним словом.

– Не хочу овощи, – капризно прохныкал Ра и потянул в рот уголок рубашки Беса, но карлик успел отскочить в сторону.

– Три часа, – проговорил я, взвешивая ставки. – Три часа против трех душ.

– Картер, Сейди, вы не обязаны это делать, – встревоженно сказала мама. – Мы не можем позволить вам так рисковать.

Я хорошо помнил свою маму, а с тех пор, как она умерла, часто видел ее фотографии, но только сейчас мне впервые бросилось в глаза, до чего она похожа на Сейди – точнее, до чего Сейди становится похожей на нее. У обеих глаза горели непреклонной решимостью. Обе одинаково вздергивали подбородок, когда готовились отстаивать что-то для них важное. И обе совсем не умели скрывать свои чувства. По тому, как дрогнул мамин голос, мне стало ясно: она и сама прекрасно понимала, что должно произойти. Конечно, она говорила, что у нас есть выбор… но в душе прекрасно сознавала, что на самом деле никакого выбора нет.