– Малой, ты глухой или тупой?

– Я слышал, как мать звала его Даниилом, – сообщил ему собеседник.

– Это что еще за русская дрянь? – Он резко озлобился.

– Вроде как женщина из тамошних была.

Шумно выдохнув, бородач сказал:

– Ладно, давай я заберу мелкого и заплачу половину. Тебе меньше мороки.

Они сторговались на три четверти от полной стоимости.

Когда мужчина вышел, то бросил семенящему за ним мальчику:

– Имя тебе сократим, о старом забудь. Ослушаешься – получишь.

Затем проступило окружение – беспросветный ледяной подвал, заполненный детским ужасом и отчаянием. Ни один луч света не пробивался сквозь наглухо запертую дверь. Ребенок дрожал от холода и не имел понятия, сколько дней пробыл в этом вонючем и сыром месте, полном лишь старых ящиков и крыс. Но он прекрасно знал: он здесь умрет. Грызуны безостановочно копошились, пищали и даже иногда подбирались слишком близко. Тогда мальчик испуганно отскакивал, затыкая уши и жмурясь с такой силой, будто надеялся отогнать этим мраком всю остальную тьму. Ему казалось, что крысиный писк стал ее голосом – голодным и отвратительным. Он боялся уснуть, страшась, что твари начнут его грызть. Чудовищный голод набирал силу. Из воды была лишь грязная лужа, накапавшая с потолка. Мальчик пытался жевать гнилую солому, служившую лежанкой, давился ею и плакал от страха и безысходности. И темнота принимала эти слезы и была готова забрать его полностью. Она осторожно прикасалась к нему, шептала на ухо. Пробиралась внутрь. Время исчезло. Ребенок не знал, существовало ли хоть что-то, помимо черноты, – или она всегда была его миром?

Но в какой-то миг дверь открылась. К тому моменту прошло уже четыре дня.

Дальше – серый облачный день и окраина каменного города, как никогда замызганного и затхлого после недели проливных дождей. Дан уже чуть старше – мальчик без семьи, дома и фамилии. Он держался близ жулья, куда его привел родственник покойного отца. Эти люди воровали и проводили аферы, чтобы протянуть пару лишних дней. Они-то как раз спьяну и наказывали детей, запирая в подвале логова, и изредка их там забывали. Дана и еще одного ребенка – Тадеуша – всячески использовали в общих вылазках. И в тот день им поручили работу. Господа из богатого дома возвращались с дальней поездки. Дан не знал, что конкретно они везли с собой, но ему поручили тащить все, что не приколочено к полу.

Пока взрослые отвлекали богатеев, дети незаметно проскользнули в открытую дверь экипажа. Тадеуш схватил одну из сумок, Дан же пару мгновений колебался между двумя оставшимися. Одна была более увесистая, явно полная всякого добра. Но зато из второй высовывалась книга.