Спустя целые Генезисы Альдебаран, вернувшись из очередного сомниума, оставил армию. Он решил отдохнуть в малом родовом поместье в Эскаровой системе и тогда познакомился с Бетельгейзе. Молодой кровнорожденной звездой, дочерью Яаронеса Пронзающего. Понимание, что кто-то может терпеть недовольного всем эквилибрума, вызывало у Альдебарана недоумение. А то, что он завел дочь, – тем более. Но Бетельгейзе не походила на желчного отца, пускай немного о том и жалела. На нее давила его громкая репутация отличного и всем известного военного тактика, пока она сама была никем.

– Я хочу сражаться как вы, луц Альдебаран! – воскликнула она одним вечером, когда ее отец ушел на обсуждение дел с Арктуром. – Прошу, научите!

Она мечтала стать достойной своего родителя. Пускай и не хотела его затмевать…

Но Бетельгейзе всю жизнь желала высот, ей было необходимо влиять на происходящее и исправлять чудовищные ошибки системы. И Альдебаран помогал ей как мог, обучал всему, что знал сам, пока она не начала уверенно держаться на собственных ногах. Бетельгейзе с ее всеохватывающей добротой и пониманием была необходима всем душам. И тогда он стал ей попросту не нужен, потому отпустил.

Кто-то мечтал о своем месте, кто-то – о свободе, кто-то – о том, чтобы помогать другим. Иные желали славы, любви, огромной души, силы, титула, знаний. Кто-то просто хотел собирать рептилий или долго странствовать по префектурам Вселенной. Альдебарана всегда восхищали стремления душ. Он часто интересовался ими, хотел узнать о целях своих друзей и коллег.

Но Альдебаран никогда по правде не понимал, чего же хочет сам.

О чем он мечтал?..

Эквилибрум не сразу понял, что кто-то стоит рядом с ним. Отяжелевшая голова была опущена, в ней остался только звон. Он разлепил веки и как в тумане увидел изящную ладонь, покрытую сеткой шрамов.

– Ты должен был сразу рассказать мне обо всем, – с тревогой вымолвила Бетельгейзе.

Она осторожно повернула лицо Альдебарана к себе обеими руками.

– Почему ты не рассказал об Обливионе? – выдохнула звезда. – Что с тобой случилось?

Когда префект заговорил, то не признал свой осипший, лишенный силы голос. Он кратко поведал о том, как Зербраг обманом на время стал его Доминумом.

– Но это не твоя вина! Альдебаран, во имя всего светлого, почему ты не пришел ко мне?

– Ты бы меня поняла.

– Да! Обливион всех поглоти, конечно, я бы поняла!

– В этом и проблема. – Он качнул головой. – Ты бы простила меня в любом случае. А я того не хочу.

Бетельгейзе удивилась, ее руки дрогнули. Альдебаран еле слышно продолжал:

– Я снова поддался ему, Бетельгейзе. Когда уже поклялся себе больше никогда не делать этого. Но он пустил корни в мою душу так глубоко… Из-за этого погибла моя подчиненная, а дэлары и звезды Зербрага едва не убили Антареса. Я больше не могу верить себе или клясться, что не поддамся Зербрагу вновь.