Шепот, неясное движение – и топор Сайвата с хрустом врезался в ее посох. Он погрузился в дерево и застрял в нем. Вёрн держал его двумя руками, и глаза ее пылали зеленым огнем.
Сайват дергал за топор, но тот крепко застрял.
Через мгновение Вёрн вырвала оружие из рук Сайвата, ударила его посохом по голове, и он упал, как бык, сраженный молотом. Толстяк лежал на земле, стонал и истекал кровью. Потом зашевелился и попытался перевернуться.
–
– Мне не нравятся топоры, – сказала Вёрн. Она посмотрела на Сайвата. – И толстяки, которые ими орудуют.
Ползучие плети сжались, и Сайват застонал. Вёрн посмотрела на Агнара и остальных.
– Кто еще хочет прикоснуться к священной земле Оскутреда? – прошептала она.
Никто не пошевелился.
– Ты отпустишь его, – сказал Агнар, преклоняя колено рядом с Сайватом и кладя руку ему на грудь, – если я поклянусь, что мы не ступим на это дерево?
Сайват застонал и посмотрел дикими глазами на Агнара.
– Мне это не нравится, хевдинг, – прохрипел он.
Агнар похлопал его по животу, обмотанному ветвями.
– Когда ты будешь готов уйти и сдержишь свое слово, – сказал Вёрн. – Тогда я отпущу эту жирную личинку на свободу.
– Идет, – согласился Агнар, вставая и отходя. – Нам все равно ничего не нужно от дерева. Что мы будем делать с остатками мертвых ветвей? – Он сделал паузу, оглянувшись на Вёрн. – Почему ты все еще охраняешь его? Что там осталось, чтобы охранять, кроме пепла и золы?
Вёрн не ответила ему.
Отдаленные толчки гремели все громче, засовы на резной двери дребезжали, пепел поднимался вверх небольшими облачками.
– Что там внизу, в недрах Оскутреда? – повторил Агнар.
Крака шагнула вперед.
– Это Лик-Рифа, – прошептала она. – Саги правдивы. Драконица все еще в заточении глубоко под корнями Оскутреда.