– А ты?

– Я никогда не причиню ей вреда.

Колдун пользовался своим преимуществом, потому что обличие-морок выглядело бесстрастным, но Дану все равно чудилась снисходительная улыбка. Но поделать ничего было нельзя, Алый Ворон преследовал Лесёну, и чем скорее она попадет в Обитель чародеев, тем лучше.

– Хорошо.

Колдунья извивалась под ним, язык то и дело пробегал по влажным зацелованным губам. Дарен коснулся ее лба, и Лесёна обмякла.

– Травник… Неужели ты не заметил, что это не она?

Колдунья ускользала из его рук, погружаясь, проваливаясь все глубже в мох.

– Я скрыл ее от Ворона, – сказал Дарен. – Но это ненадолго. Уходи, травник. Ты мешаешь.

Лесёна тонула – все дальше от Дана, все ближе к чуди. Травник отпускал ее, чувствуя, как вместе с тем его нутро заполняет пустота. Неужели не было иного способа? Отчего Лесёна так уязвима перед Вороном и чарами Дарена? Отчего сам Альдан не додумался дать ей сон-травы вместо бодрящего снадобья?

Но зеленая топь уже поглотила колдунью.

– А не ты ли сделал это с ней? – прошептал Дан. – Быть может, это ты заморочил ее?

Дарен поднялся. Он будто не слышал травника.

– Уходи. Уходи с наемником, уползай с утопленницами… Мне все равно. Не возвращайся в город.

Альдан дышал часто, глубоко, не в силах справиться с заполняющей его яростью.

– Ты нарушил договор. Зачем ты вмешался?

Дарен обернулся. Дан увидел тщательно скрываемый гнев колдуна, и на миг ему показалось, будто Дарен зол и на себя тоже. В изумрудном глазу блеснули осколки битого льда, и на болоте разом стало холоднее.

– Спаситель… Или лучше было подождать, пока она очнется? – сказал он. – Посмотреть, как ты потом будешь смотреть ей в глаза? Уходи. Здесь ставки выше твоей гордости.

С этими словами колдун исчез.

Альдан уткнулся в мох, задавил стон в груди.

Обман. Всюду обман. Колдун как-то причастен к гибели Мафзы, он как-то виновен во всем. Чужими руками разыграл он это представление. Дарен будто знал обо всем заранее!