Открыла глаза и закричала. Громко, высоко… нечеловечески.

27 Плата

27

Плата

Все затихло. Утопленницы, приняв кровавую жертву, исчезли. Но Ольша, раздирая волосы на голове, оплакивала мать. Минт схватил девушку и выволок на берег. Травник увидел, как знакомая темная коса скрывается в чаще.

– Лесёна!

Колдунья вновь услышала что-то, недоступное остальным. Но зачем она бросилась в лес? Что почудилось ей в чаще? Не новая ли это уловка Алого Ворона?

Альдан без раздумий помчался за девушкой. Все, о чем он мог думать, когда над головой корчмарки сомкнулись воды, – «лишь бы не она». И теперь, когда впереди то показывались, то мелькали ее одежды, страшнее всего было осознание, что Лесёна тоже смертна и что все важное вдруг оказалось заключено в одном хрупком человеческом теле. От мысли, что Ворон, чудь или червенцы могут повредить этот сосуд, сердце болезненно бухало о ребра и зубы сами собой стискивались в оскал.

Травник не бежал, а летел над землей. Страшно, очень страшно потерять из виду Лесёну. Но вот тело разгорелось от бега, и все меньше шагов разделяло их на пути.

Наконец на лесной прогалине Дан настиг Лесёну и повалил.

Мох был мягкий, ягодные кусты и сосновые иголки царапали кожу. Внутри было тесно от оглушающего страха. Близость гибели и долгий бег обострили чувства, сердце колотилось о грудную клетку, грозя оставить от нее одни лохмотья.

– Пусти… пусти… – Лесёна дышала часто и тяжело, и ее голос дробился на глухой шепот и сдавленные вскрики.

Их возня разносилась по округе, и Дан опасался, что это привлечет новые беды.

– Что с тобой? – Альдан крепче сжал руки, вдавил ее в мох. – Куда ты бежишь? Зачем?

Она вдруг выгнулась и прильнула к нему всем телом. Мокрая одежда была неощутимой преградой, но Дан осознал это слишком поздно, а когда отпрянул, Лесёна рассмеялась.

– Правда ли, что нет другого пути победить свой страх, кроме как столкнуться с ним лицом к лицу? – Она перевернулась на спину. – Правда ли, лекарь?

– Сейчас не лучшее время сталкиваться с чудовищами один на один! – рявкнул Альдан.

– Да. – Лесёна кивнула, и волнистые пряди упали ей на лицо. – Лес подождет. Есть кое-что еще…

Она прошептала ему несколько слов, смысл которых превратил его кровь в жидкий огонь. Альдан ослабил хватку, и Лесёна тут же впилась в него губами, влажными, с солоноватым привкусом. Дан едва не рехнулся.

– А что, если мы погибнем? Что, если это последний день? – бормотала она. – Что бы ты сделал?