Фри хотела сказать что-то еще, но осеклась. Пока они перешагивали через корни и продирались сквозь колючие терновые кусты, Стеф усиленно пытался найти хотя бы намек на то, о чем мог забыть. Определенно пропало что-то из детства, кажется, исчезло время, когда его сослали в ссылку в пятьдесят втором. Но тут он обратил внимание на Фри, до сих пор помогавшую ему идти вперед, несмотря на то как он поступил с ней в прошлом. И тогда Стефан кое-что понял.

– Знаешь, я не помню, что тогда тебе сказал. Думаю, что-то отвратительное, в своем стиле. Не говори, что это было, не хочу знать. Просто прими мои извинения.

– Ты о чем вообще? – спросила она, хмурясь.

– Я о… – Стефан осекся.

– Ничего не знаю и не помню.

Стеф не сразу сообразил, но как только осознание пришло, он подумал, что десять лет – не так уж и страшно. На десять процентов меньше плохих воспоминаний.

Глава XXVIII Ломая грани

Глава XXVIII

Ломая грани

В камере было темно, гладкие стальные стены отдавали холодом. Казалось, при каждом движении по мышцам пробегал слабый заряд электричества, оттого я даже рукой не мог пошевелить без дрожи. В другом углу нашлась кровать, но не было уверенности, что ноги меня удержат, а ползти и вовсе не хотелось. Потому я просто сидел там, где меня оставили, ежась от холода и периодически вспыхивающей боли в груди. Не зря же меня предупреждали про эфир Антареса. Оболочка приземленного слишком слаба для Света звезды. Теперь на собственном опыте я осознал, насколько чертовски верным было это утверждение.

Столько всего произошло за эти сутки, чего никому не пожелаешь. Я упорно возвращался к разговору с Бетельгейзе и тем двум дням, что она мне дала. Интересно, сколько уже прошло от отведенного срока? День? И что будет, если Шакара проведет со мной и Антаресом свой опыт? Вероятно, все надежды Бетельгейзе на восстановление Света рухнут в небытие.

Тут раздался строгий, лишенный красок голос:

– Это все была ловушка, не так ли?

Едва я услышал его, мое сердце вспомнило, как биться, и я обернулся. Оказалось, что стена позади меня была стеклянной и по ту сторону, подобно мне, спиной к ней привалился человек. Из-за преграды его голос звучал как из-под воды.

– Дан? – спросил я, не веря своим глазам.

Тот тускло ухмыльнулся, глядя в противоположную стену.

– Извинения тут явно не помогут. Как-то в этот раз я знатно облажался.

– Зачем ты все это сделал? – Я хотел спросить со злостью, но не получилось. Дан был жив, а это главное. – Что за спешка? Остальные…

– Вселенная никому не дает лишнего времени, Макс, – ответил Дан. Тон казался мне непривычно блеклым. Будто какая-то искра в его душе погасла. – Не сделаешь чего-то быстро, оно может уйти навсегда.