Я содрогнулся и изумленно повернул голову.

– Отобрали? Погоди, о чем ты?

Дан не отвечал. Похоже, ему тоже не хватало духу в чем-то признаться. Потом он сказал:

– Перед тем как меня лишили сознания, я услышал, как падшие говорили, что твоего осколка у них нет. Кто-то украл его.

– Что?! – Я обернулся так резко, что заломило шею. – Кто?

– Понятия не имею.

Я лихорадочно вбирал воздух в разболевшуюся грудь.

– Но это же падшие! Им нельзя доверять!

– Они обсуждали это между собой в твердой уверенности, что я уже отключился, – вздохнул Дан.

– Но как же… – Я в отчаянии уставился в пол, утратив последнюю связную мысль. – Все это… было зря? Все, на что мы пошли, жертвы, люди… те, кто погиб…

А затем на меня каменной глыбой упало непреодолимое чувство безысходности. Я запустил дрожащие руки в волосы.

– Все из-за меня…

– Не говори ерунды, – сказал Дан внезапно оживленным голосом. – Мы все в этом виноваты. Мир вокруг тебя не вертится. Просто разными людьми было совершено множество мелких ошибок, которые и привели нас сюда. А те, кто пострадал, сознательно на это шли. Каждый протектор и адъют понимает, что рано или поздно умрет, и если это случится во имя великой цели, то смерть не напрасна. Я проходил это десятки… нет, сотни раз, терял друзей и знакомых, но никогда не думал, что они бессмысленно отдали жизнь. Ведь если бы я считал это правдой, то так бы оно и было.

Голова резко опустела, и правда невольно вырвалась наружу:

– В том лесу… Дан, там погиб протектор…

Но он не ответил.

– Ты слушаешь? – Я оглянулся.

Дан молчал, даже когда я слабо постучал по стеклу. Похоже, снотворное все же взяло над ним верх. А я стал с трепетом ждать своей участи.

* * *

Два часа спустя Дан все еще спал. Я понимал, что у него тоже, скорее всего, изымут душу или ее часть. Эта мысль приводила в бешенство. Падшие разорвали мою душу, отобрали ее осколок, а теперь, ко всему прочему, его потеряли…