– Это надолго? – спросил Енисеев с неловкостью.

Овсяненко рассеянно покосился на руки:

– Кто знает… Да и важно ли? Боль ушла, а косметика… Оставим ее женщинам. Я уже отженился, у детей есть собственные семьи. Я давно уже не тело, а та чахлая душа, что теплится внутри… Впрочем, даже в молодости особенно не гонялся за футлярами.

Дмитрий услышал, сказал громким бодрым голосом:

– Что нам футляры, когда мы здесь видим друг друга насквозь!

Пока валялись без сил, болели, выкарабкивались, в лагере похозяйничали местные. Что-то утащили, попортили, остальное переворотили. Полдня выгоняли непрошеных жильцов, что пробрались в гондолу, сплели сети, отложили яйца. Некоторые даже начали делать запасики, превратив пару отсеков в кладовочки.

Енисеев гонял, подталкивал, самых упрямых обезвреживал липучкой и выносил за пределы лагеря. Туда уже стягивались хищники. Изгнанники попадали в лапы богомолов, пауков, на бездомников бросались, в них стреляли, кольцо вокруг лагеря стягивалось туже.

Морозов нервно поглядывал на кишащие зверьем заросли, торопил:

– Надо улетать сегодня! Раздразнили! Если им добычи не хватит…

– Здесь народ такой, – поддакивал Хомяков. – Всяк гребет в пасть, никакой тебе, как говорил Карл Маркс, политики сосуществования. Одно слово – сяжечники!

– Евбрякий Владимирович, – сказал Морозов настойчиво, – давайте проследим, чтобы завтра на рассвете отбыли!

– Лучше с первым солнышком, – попросил Енисеев. – Иначе мы будем двигаться как замерзающие мухи.

Морозов поколебался, затем лицо его потвердело:

– Нет. Вылетим даже до рассвета. Как раз… в этих экстремальных условиях отработаем старт в ночных условиях. И с ослабленным экипажем. Евгоблий Владимирович, мы не в туристическую прогулку вылетели! Мы все сейчас – испытатели.

ГЛАВА 19

ГЛАВА 19

Эту последнюю ночь почти не спали, готовились к взлету. Енисеев, к своему удивлению, увидел среди наиболее активных Цветкову. Она таскала тюки, расправляла ткань мешка, помогала Дмитрию тянуть гарпунную стрелу из мегадерева. И вообще она с готовностью бросалась выполнять любое распоряжение типа «подай-принеси», всякий раз попадаясь Енисееву под ноги.

В очередной раз, едва не сбив с ног, – темнота, спешка! – она ухватилась за него, видимо, чтобы удержаться, сказала заискивающе:

– Евземлий Владимирович! А ведь если бы человечество появилось здесь, оно бы никогда не стремилось к звездам. Верно?