– Ладно-ладно. – Улыбка Каллума дрогнула. – Проблемы с папочкой.

Тристан бросил на Каллума злой взгляд, и тот рассмеялся.

– Что ж, виски хорош, да и компания тоже. Как ни странно, это главное, за что я тебя ценю, Тристан. За роскошные беседы.

– Я бы не назвал их роскошными.

– А моменты молчания кажутся мне особенно привлекательными.

Как нарочно они просидели в молчании некоторое время, пропитываясь облегчением разрешенного конфликта.

Спустя несколько минут тихого совместного сидения Каллум глянул на часы.

– Ну, пора мне баиньки. – Он встал, опустив пустой стакан на стол. – Ты еще не ложишься?

– Посижу немного, – ответил Тристан, и Каллум кивнул.

– Как бы то ни было, – сказал он, похлопав Тристана по плечу, – те грани твоей сущности, которые ты вроде как ненавидишь, едва ли вызывают омерзение.

– Спасибо, – коротко ответил Тристан, и Каллум снова от души расхохотался. Широким шагом он покинул комнату, и тепло его магии исчезло следом, растворяясь во мраке.

Тристан, оставшись наедине с собой, при свете камина, поставил стакан на стол и достал из кармана сложенную записку и прочитал ее. Она слабо тянула на магический талисман, но все же оставалась кусочком неизменяемой реальности, по которому он мог определить правду.

Он записал, чего хотел бы выпить вечером, оставшись в одиночестве и не подвергшись ничьему воздействию:

Бокал вина. Выдержанного. Из Старого света.

Тристан поднял взгляд на запотевший стакан виски: по стенке на стол обреченно скатилась капелька испарины.

– Сука, – выругался Тристан и скомкал записку.

Либби

Либби