– Перестань уже новости смотреть, – сказала она. – Это тебе не на пользу.

Последний раз, когда Эзра наблюдал гибель матери, ее тело упало так же, как и всегда: на него, защищая. Заслоняя пустое место, поскольку сам он всегда оставался в безопасности, а она навеки – нет. Изможденный, он рухнул в небольшую прореху во времени и подумал: ну ладно, пусть будет так.

Последний раз, и все.

Он вымыл голову, надел парадные туфли и взял маму за руку, хотя считал для этого себя уже слишком взрослым. Мама чем-то увлеклась и не пришла в недоумение, но так было даже лучше. Прощаться Эзра так и не научится.

Теперь, зная, что дверь откроется в нужный момент, он решил сменить тактику. Еще не понимая, как именно, задумал открыть для себя иную щель. Сосредоточился на двери, которая привела бы его в другое место, за пределами минувшего дня.

И когда вышел по ту сторону, то обнаружил, что с похорон матери минуло уже три недели, – это была самая дальняя точка, куда он сумел добраться при своих неразвитых способностях. В теории, он был медитом, у которого еще только проклюнулся дар. На практике – мальчиком, отчаянно молившим вселенную унести его куда-нибудь подальше.

Вскоре приехали соцработники и забрали его под свою опеку. Эзра пошел с ними, не испытывая никаких чувств, – видимо, потому что у него на глазах мать умерла уже двенадцать раз.

Конечно, американская система работы с сиротами оставляла желать лучшего. Эзра поклялся никогда больше не убегать и ни одной живой душе не рассказывать о том, что видел и делал, однако есть у жизни привычка нарушать детские обещания. Через год он уже наловчился открывать двери, управляя результатом. Время шло, а он плавно перемещался по нему, не старея, если только сам не желал того: к шестнадцати Эзра оставался еще пятнадцатилетним, минус один день: в сумме он проскочил всего 364 мгновения.

В семнадцать (или около того) Эзре предложили стипендию в Нью-Йоркском университете магических искусств, и тогда же он узнал, что такой не один. Да, двери открывать умел только он, но оказалось, на земле есть другие маги – или медиты. Перед Эзрой открылся новый мир, незнакомый и тайный.

Кем же был Эзра? Точно не физиком в строгом смысле этого слова. Он просто открывал небольшие, размером с себя червоточины во времени, однако его магия имела пределы, и ограничивал ее он сам. Сила Эзры была уникальна и опасна.

Не бравируй ею, советовали учителя. Никогда не знаешь, что за люди захотят играть со временем. Уж точно не те, у кого добрые намерения.

И Эзра послушно держал талант в тайне, ну, или пытался… пока на него не вышло Александрийское общество.