Всего два слова, а сколько в них было желчи! Они прямо сочились ею, и Гримм едва удержался от того, чтобы проверить, не прожгли ли они дыру в досках под ногами у этой женщины.
Мастер Ферус покивал со вздохом:
— Я так понимаю, ты так и не смогла научиться
— Надо думать, у меня был скверный учитель, — с ледяным спокойствием ответила она. — Впрочем, со временем я освоила науку создавать то будущее, которое мне желанно.
— Ох, Кора… — выдохнул Ферус. — Вот что это такое, по-твоему? Рукотворное будущее?
— Возведение нового мира — дело непростое, мой старый друг… — В уголках губ Кэвендиш шевельнулась улыбка. — Будь это так просто, приносило бы строительство радость?
Как верный сын Альбиона, Гримм в точности мог определить, когда чай достаточно остынет, чтобы его можно было пригубить. Он потянулся к своей чашке — и еще двое сидевших за столом точно в то же время повторили его жест. Каждый сделал по глотку.
От удовольствия Кэвендиш на миг прикрыла глаза, но снова их распахнула:
— В таком случае не перейти ли нам к делу?
— Действительно, — согласился мастер Ферус. — С чего ты предлагаешь начать переговоры?
Кэвендиш приподняла бровь:
— О Эфферус. Боюсь, ты меня неправильно понял. Я явилась сюда не для переговоров.
— Тогда, если позволите, спрошу напрямик… Зачем вы явились, мадам? — поинтересовался Гримм.
Кэвендиш сделала еще глоточек чая.
— Это ведь дубенские листья, я не ошиблась?
— Вы тонко различаете вкус, — похвалил Гримм. — Но оставили мой вопрос без ответа.
— Я хочу получить коллекцию Эфферуса.
Старик замер на своем стуле. Замешательство он отчасти скрыл, поднеся к губам чашку и сделав долгий глоток, чтобы ровным голосом спросить:
— И что же позволило тебе предположить, будто я позволю забрать ее?