Помню свою последнюю прогулку по этому кораблю. Я шла по балкону и видела знакомые и родные сюжеты: спешащего куда-то с кипой книжек Финика, заляпанную землей Мелиссу, Аглаю с кабачками и Хоку, ревущую в три ручья. Они все провожали меня в этот раз, зная, что теперь мы нескоро увидимся вновь.

Уже позднее, в ангаре перед самым моим отлетом, Леотимир подхватил меня на руки и усадил к себе на плечо. Я чуть не свалилась оттуда вниз и воспользовалась случаем помахать сразу всем коллегам. Интересно, будут ли они тосковать по мне так же сильно, как я по ним, или вскоре забудут за своими хлопотами?

– Лови свою землянку, брат!

Леотимир сбросил меня прямо в руки Риму, и на секунду мне показалось, что мы с ним одни во всем мире. Но потом вокруг засвистели, заулюлюкали, и Рим, улыбаясь, поставил меня на ноги. Я, тоже почему-то засмущавшись, помахала всем еще раз и взошла по трапу джампера, чтобы покинуть ставший мне домом корабль.

Навсегда.

Звезды Ингард-Шейры сплелись в страстных объятиях, обжигая друг друга, и небо пылало безумным пожаром, поглотившим высь и горизонт. Прозрачный купол космопричала в этих лучах казался огненной стеной. Мимо проходили тысячи инопланетян, но мне не было дела до них, а им – до меня. Я сидела на собственном чемодане и любовалась флиберийским закатом. В голове впервые за чертовски долгое время было совершенно пусто.

Неслышно подошедший Рим бросил сумку рядом с моим чемоданом, плюхнулся на нее, исторгнув из недр жалобный хруст, и тоже уставился на полыхающее небо. В отличие от меня, ему не приходилось щуриться, и отблески звездного пламени беспрепятственно плясали в желтых зрачках.

– Когда отправляетесь? – тихо спросила я, снова отворачиваясь к куполу.

– Откуда знаешь, что меня не уволили? – тоже пропустив много важных вопросов, поинтересовался Рим.

Опасения по этому поводу у меня и впрямь были. Рим был со мной у пиратов и тоже мог угодить в опалу МИК. Но, кажется, пронесло, иначе вид у него был бы совсем другой.

– На похвалу нарываешься?

– Разумеется! Признай, я ведь отличный контактер!

– Лучший.

Рим, не ожидавший такого, недоверчиво на меня покосился. Я поспешно притворилась, что глаза у меня слезятся из-за света Ингард-Шейры.

– Так когда?

– Взлет через три часа, но на борту надо быть уже сейчас.

Я затравленно сжалась, не зная, что делать. Целый год мы были неразлучны, и вот сейчас, когда это особенно необходимо, нет времени даже нормально попрощаться. Что вообще нужно делать? Обнять его, поцеловать? Пожелать счастливого пути, черного вакуума, ярких звезд? Как же это все глупо!