– Хочешь, чтобы я остался?

– Ты прекрасно знаешь ответ.

– Тогда скажи это! – внезапно рыкнул Рим и порывисто развернулся ко мне всем корпусом. – Попроси! Думаешь, я откажусь?!

– Не попрошу.

– Почему?!

– Ты останешься.

Рим выругался по-флиберийски, нервно запустил пальцы в волосы. Мы еще немного помолчали, провожая медленно уплывающие за горизонт светила. Было страшно нарушить это хрупкое мгновение, когда еще можно вот так просто посидеть рядышком.

Через минуту Рим поднялся и тяжело вздохнул, глядя на меня сверху вниз.

– Что ж, до свидания, Саша. Я позвоню вечером или завтра с утра – смотря сколько высадок нам поруч…

– Я люблю тебя.

Рим осекся, не договорив. Забыв про закат, я смотрела на него, стараясь запомнить каждую черточку. Он вернется через неделю или месяц, мы в любой момент сможем связаться друг с другом, и, если я попрошу, он бросит все и примчится ко мне хоть на другой конец космоса. Но щемящее разлукой сердце не желало слушать аргументы.

– Ты впервые это сказала.

– А ты сомневался?

– Меня невозможно не любить, – лукаво фыркнул он. – Но всякий раз, когда я пытался вынудить тебя произнести это вслух, нам что-то мешало. В основном, конечно, твое тугодумие…

– Ну и хамло же ты! – восхищенно откликнулась я, чувствуя, как тугой узел в груди начинает распутываться. Рим улыбался так солнечно, как умеют только настоящие флиберийцы, и этой улыбке невозможно было противиться. – Катись уже, а то без тебя улетят!

– О нет, какой ужас! Мне же тогда придется жить здесь, с тобой, и днями напролет смотреть, как ты пялишься на Ингард-Шейру!

– Можешь свалить на планету и помахать мне оттуда ручкой! Твоя тушка хоть немного разбавит вашу унылую пастораль!

– Раз так не нравится Флиберия, можешь поискать корабль на свою любимую Землю. И передай мое искреннее сочувствие экипажу, буде таковой найдется!

– Сам его выразишь, когда припрешься забирать меня оттуда. Ты ведь жить без меня не можешь и точно не дашь спокойно осесть на Земле!

– Да что Земля! Если понадобится, я тебя из черной дыры выну! – Рим задорно расхохотался и, легко вздернув меня на ноги за воротник, впился в мои губы тем самым поцелуем, стирающим все грани и различия. – Увидимся, землянка Саша! Скучай!