Минуту спустя они вновь быстро шагали по туннелю. Было тихо, тревога не поднялась. Но в любой момент вся пещера могла с воплем проснуться.
Конец туннеля виднелся впереди, сине-черная темнота и безжалостное сияние звезд Геркулеса. Они выбежали наружу, их окружили деревья, над головой раскинулось небо, они услышали далекий крик охотящегося животного.
– Сюда… Подальше от пещеры… Проклятый часовой! Теперь обратной дороги нет, что бы мы ни делали. – Гуммус-лугиль присел на корточки под приземистым, массивным стволом дерева и снял приемопередатчик. Его пальцы ловко нащупывали регулировки в полумраке. – Нужно дать ему прогреться… что будем делать, когда отправим послание?
– Я не знаю. Попытаемся спрятаться… или сдадимся. – Лоренцен судорожно втянул воздух. Подумал, слышно ли снаружи, как стучит его сердце.
Круглый глаз циферблата приемопередатчика засветился в тени. Гуммус-лугиль надел наушники и несколько раз нажал телеграфный ключ.
– Еще не прогрелся.
Зазвучал сигнал тревоги, высокая визжащая нота, пронзившая Лоренцена, словно меч. Он отпрыгнул, ахнув и вскинув винтовку.
– Господи, они нашли часового.
– Или где-то установлен скрытый датчик, который срабатывает, когда мы пытаемся связаться с лагерем. – Гуммус-лугиль грязно выругался.
Поджарые силуэты выпрыгивали из туннеля, черные на фоне света ламп. Голос рорвана перекрыл вой сирены:
– Остановитесь! Остановите это радио (?), или мы вас убьем!
Гуммус-лугиль принялся отстукивать сообщение. Лоренцен побежал, делая зигзаги между деревьями, пока не оказался в нескольких метрах от турка. Колючий кустарник схватил его за лодыжки, он споткнулся, выругался и ударился локтем о невидимую ветку. Локоть онемел. Но требовалось отвлечь внимание врага от радио. Гуммус-лугиль должен был прожить достаточно долго, чтобы отправить сообщение. Лоренцен издал воинственный вопль. Времени на страх не осталось.
Раздался треск десятка мушкетов. Он не услышал голодного жужжания свинца рядом со своими ушами, но несколько пуль ударили в дерево, за которым он стоял. Могучий древесный ствол на высоте полутора метров разделялся на две главные ветви. Лоренцен положил в эту развилку винтовку, всмотрелся сквозь листву и включил автоматическую стрельбу. Рорваны бросились к нему.
Его винтовка негромко застрекотала, не испуская предательских лучей света. Нечеткая масса бегущих теней рассыпалась. Он услышал отрывистые вскрики, увидел, как тени падают, и даже испытал печаль.