В следующий раз им удалось поговорить намного позже – дела кипели, а войска прорубали себе путь на северо-восток, к Бычьей Пади, где оставались основные силы князя Бодибора. Июнь еще не успел разгореться, когда Ярхо-предатель осадил город, надеясь покончить с ним до того, как к врагу подоспеет помощь. Оттого Хьялма в рубежном лагере не задержался: сделал то, что желал, – лично посмотрел на староярскую рать и приструнил ее верховодов, – а затем, облачившись в драконье тело, отправился отстаивать Бычью Падь.

Войска, которые возглавил Хортим, продолжали свой путь, – и Хортиму до сих пор верилось с трудом, что это его Хьялма назначил здесь своим преемником и что отныне его слово становилось для староярцев весомее слов княжича Микулы. Да, опасаясь неудовольствия, Хортим советовался и осторожничал; однако это именно он, просчитывая все, что только можно было просчитать, вел войска по Пустоши на подмогу соратникам. Ему подчинялись, и за ним шли в бой против поднятых тукерских станов и той каменной сотни, которые Ярхо-предатель отщепил от высившейся на севере орды, привечая подходящих врагов.

Тогда Хортим впервые ощутил себя гораздо более значимым – не чета тому, кем он был до встречи с Хьялмой.

* * *

Бычья Падь выстояла.

Сармат-змей не сумел сжечь город, опасаясь сражения с братом, и направил свой взгляд к югу: его ярость и досада превысили страх перед самострелами староярских мастеров. Хортим видел Сармата в бою и знал, что если староярцам и удалось бы ранить чудовище, то немалой ценой. Сармат успел бы испепелить их войска и, зализав раны, вернулся бы снова.

Однако на подмогу прилетел Хьялма.

В войну всем приходилось непросто, но Хьялма… Хортим думал, что он двужильный. Казалось, что Пустошь для него – не более, чем игральная доска, и он мог надзирать за ней и легко перемещаться с края на край, если того требовало дело. Хьялма двигался быстрее, чем можно было себе представить. Он то защищал подходы к Бычьей Пади, то срывал намерения Сармата-змея. Плавил орду Ярхо на севере и сжигал тукеров на юге. Он сливался с облаками, скрывался среди грозовых туч и внезапно обрушивался на противников.

Если самострелы перестали внушать Сармату-змей такой ужас, то Хьялма – по-прежнему внушал. И Сармат, рыча и плюясь огнем, снова уходил от поединка с братом. Хортима это удивляло: в апреле Сармат бросился на Хьялму, спасая Ярхо-предателя, а затем оробел. С чего бы вдруг?

Защитив их от Сармата-змея, Хьялма сбросил драконью кожу у южного лагеря. После превращения Хьялма выглядел страшно утомленным и едва держался на ногах, и Хортим тут же предложил ему место в своем шатре.