Латы это позабавило.

– Надо думать о жизни, не о смерти, – сказал он. – Но так и быть, делай как знаешь.

Пожалуй, так чувствовал бы себя ворон рядом с жаворонком. Латы не был глуп и наивен, и он не меньше Совьон понимал, что их ждет, но казался куда менее угрюмым – даже несмотря на то, что очень изменился с их первой встречи. Он по-прежнему был верным слугой своего князя, только задания ему доверяли все сложнее и опаснее.

Когда они начали спускаться к ущелью, Совьон оперлась на плечо Латы, подражая шагу старухи.

– Поживи с мое, мальчик, тоже начнешь задумываться. – Похоже, так ей на роду написано – видеть и кликать смерть, и ничего-то с этим не сделаешь. Это такое же ее умение, как и владение мечом. – Хотя, может, ты останешься таким же веселым.

Он улыбнулся. Хитро блеснула светлая зелень глаз.

– Что бы с нами ни случилось, в чертоги матери Тюнгаль мы отправимся не одни, а с Сарматом-змеем.

Когда молодой гуратский князь попросил Совьон об услуге, она предупредила, что это обойдется дорого. Хортим Горбович понял – она говорила вовсе не о золоте. Просьба была непростая, но чему Совьон успела научиться у Кейриик Хайре, так это тому, как подвергать опасности других людей и этим выторговывать могущество.

– Но если уж ты заканчиваешь дела… может, мне тоже стоит кое-что сделать… – Он вздохнул. – Прости меня за то, что было перед Красонь-холмом. Когда тебя наказали по моему приказу.

– Даже не начинай.

– Я был в изгнании вместе со своим господином, и мне раньше никогда не доводилось верховодить сотней. – Он горько вздохнул. – Оказалось, что увещеваний и прибауток бывает недостаточно, если дело касается разномастных воинов, набранных из чужих княжеств… и порой приходится использовать силу, чтобы тебя слушались.

– Латы, не оправдывайся.

– И тогда я был… не в себе. Всеми силами пытался не допустить размолвок и неповиновений. Я зря так обошелся с тобой, мне жаль.

Совьон усмехнулась.

– Поверь, я тоже была не в себе. Забудь об этом.

У ущелья еще кипели дела. Это были тяжелые дни – соратники Хортима Горбовича таились от тукерских разведчиков и работали только тогда, когда Сармат-змей не мог облетать Пустошь: случись ему их заметить, все бы пошло прахом. Благо сначала дракон был занят Мстивоем Войличем и его кораблями, а затем наступил летний солнцеворот, и чудище скрылось в горе.

Западню готовили под руководством Фасольда. Воины поднимали и переваливали камни, укрепляли их бечевой и прятали у узкого ущелья медные трубы, привезенные из староярского Божьего терема. Но сложнее всего было сладить с драконьей тушей – это была кожа, которую Хьялма вырастил про запас. После его смерти она так и осталась в лагере, никому не пригодная. Ее на веревках опустили на дно ущелья. С трудом перевернули гребнистую голову, вытянули хвост, расправили крылья – да так, чтобы сверху не было видно, что брюхо у туши пустое.