Сейчас Фасольд стоял у самого края и окидывал взглядом проделанную работу. Когда Совьон подошла, он даже не повернул к ней головы.

– Странный он был человек, – бросил, точно и не к ней обращаясь. Кивнул на белую чешую. – Страннее и не встречал. Если мы сейчас исполняем его волю, так чего он раньше не сказал, что нужно сделать после его смерти? К чему была вся эта игра с северными байками?

Фасольд сплюнул, а Совьон промолчала. Похоже, воевода желал выговориться, и выговариваться Совьон оказалось не в пример приятнее, чем парням из Сокольей дюжины.

– А вот к чему, – продолжал он хмуро. – Хьялма хотел, чтобы никто и подумать не мог, что он способен дать слабину. Чтобы все поверили в его неуязвимость – все, даже Хортим.

Надо же, поразилась Совьон. Не «князь Хортим». Видимо, Фасольд совсем забылся.

– Погляди, как оно вышло. – Воевода скривился. – А если бы тебя не оказалось? Как бы мы тогда заманивали чудовище?

– Нашелся бы другой способ. – Совьон поглядела на небо. – Не было бы битвы за Старояр, так, может, Сармат-змей и сам бы нас заметил.

Но сейчас дракон был слишком занят, чтобы разглядывать ущелья в Пустоши: прошел летний солнцеворот, и Сармат-змей обратил внимание на город-отступник.

Фасольд почесал щетину.

– И то верно.

– Но сейчас нам никуда без колдовства, – напомнила Совьон. – Пора.

Ночью им принесли весточку от князя Хортима – к Старояру подошли войска Ярхо-предателя. Больше откладывать было нельзя.

– Если пора, то делай что положено.

Совьон достала из-за пазухи маленький бурдюк, откупорила. Плеснула на руки синей краски – воды, смешанной с живокостью и голубикой. Фасольд подставил лицо под ее пальцы, и Совьон вывела на его лбу «ирхен» – метку смерти.

Затем она обошла каждого из сорока воинов, готовящих ловушку в ущелье.

Она не знала, что именно передали им Фасольд и Латы. Одно – предупредить, что дело опасное. Кого бы это удивило? Вся воинская жизнь состояла из опасностей. Но совсем другое – объяснить, что за знаки рисовала Совьон; по ее мнению, Фасольд и Латы могли остаться единственными, кто знал все о ее колдовстве.

Она-то ничего не утаила ни от них, ни от князя Хортима – рассказала, как отметит воинов жертвенными символами и как призовет силу, способную заклясть хоть ветер, хоть воду, хоть огонь. Взамен тьма станет рыскать меж мечеными, пока не выберет из них тех, кого утянет за собой – в загробное царство, зимнюю обитель богини Сирпы.

Совьон не знала, скольких потребует колдовство. Каждого третьего, каждого второго, всех – она была недоученной вёльхой, и ее сделки редко когда оказывались выгодными. Но да что теперь говорить?..