– А разбойнику – разбойничья смерть.

Путята ощерился:

– Думаешь, меня испугает казнь?

– Что ты, – обронил Хортим. – Я тебя не пугаю. Я тебя благодарю – как бы там ни было, до поры ты нам помогал. И за это я позволю тебе умереть быстро.

Хортим выпрямился и прочистил горло – ему было нужно, чтобы голос звучал, как сталь, и чтобы его слышали все: от соратников Путяты до его собственных дружин.

– Но с твоими приспешниками я поговорю иначе. Видно, эти изменники не хозяева своим ногам. А раз их ноги так и норовят сбежать поле боя, им стоит найти лучшее применение. Я верну предателям их отрезанные ступни, и пусть делают с ними что хотят, мне все равно.

Фасольд шагнул к нему.

– Князь, – сказал он удивленно и тихо. – Зачем это? Повесь их или отруби им голову. Может, прикажи попытать напоследок, этого хватит.

Неудивительно. При его отце Фасольд вел жизнь, которую можно было назвать жизнью разбойника, кормившегося с княжьей руки.

– Разреши им умереть воинами, а не калеками. – Фасольд нахмурился. – Иначе это… жестоко.

Хортим поднял на него тяжелый взгляд. Фасольд был в почтенном возрасте, но раны на нем заживали как на собаке, – и не скажешь даже, из какой круговерти он вышел пару недель назад. Рубцы затянулись, на месте ожогов виднелась новая розовая кожица.

Вокруг пахло вереском и походным дымом – а может, никакого дыма и не было и Хортиму лишь казалось.

– Не помню, чтобы я спрашивал твоего совета, воевода.

Он поднял руку и сделал жест пальцами. Бранящегося Путяту поволокли к дереву. Его сподручных утихомиривали внушительными ударами – никто не желал расставаться со ступнями без боя.

Фасольд выглядел опешившим. Он смотрел на Хортима и словно не узнавал.

Наступит день, и ты поймешь, что люди видят не юношу с обожженным лицом, а кого-то другого.

– Зачем? – повторил Фасольд упрямо. – Разве не достаточно…

– Нет, – лязгнул Хортим. – Недостаточно. И никогда не будет достаточно, раз я так сказал. Еще хоть раз прилюдно усомнишься в моих приказах – и будешь искать себе нового князя.

Раньше Хортим ограничивался иными предупреждениями – говорил, что вышлет воеводу в отдаленный лагерь, но до сего дня никогда не угрожал ему всамделишным освобождением от службы.