Рацлава отказалась прятаться, и Лутому пришлось затолкнуть ее силой.

– Чтоб тебя! – Она исцарапала ему руки. – Если ты такая вредная, то в следующий раз обходись без моей помощи.

Она запищала в суме, и, сжалившись, Лутый пообещал, что потом ее выпустит.

Он слукавил, когда говорил о своем виде – на умалишенного он уже не походил. В Старояре Оркки Лис раздобыл ему приличную одежду, дал привести себя в порядок и распорядился, чтобы с Лутого сняли ошейник. Теперь на месте латунного кольца виднелась полоска зарубцевавшейся кожи – белая на загоревшей шее.

Лутый перехватил поводья, вздохнул. Встреча с Оркки Лисом прошла так, как он себе ее и представлял – щемяще. Он поймал слугу и попросил рассказать Оркки Лису, кто ждет его у дружинной избы. Не захотел вваливаться сам, чтобы поберечь его сердце, а то названого отца и удар мог хватить.

Когда Оркки вышел, на нем лица не было. Он покачнулся, вцепился в протянутую Лутым руку – а Лутый твердил ему, что это на самом деле он, не марь, не покойник, взгляни на меня, батенька, взгляни хорошенько… И на этих словах у него першило в горле. Он рассказал Оркки обо всем, что пережил, и о сбежавших драконьих женах, которые ждали его на дворе у вдовы гончара.

Оркки Лис упрашивал его остаться при нем хотя бы для того, чтобы набраться сил, но что Лутому княжий терем? Он и так слишком долго сидел взаперти, а душа у него была бродяжья, жаждущая дорог и приключений. Он взял себе несколько дней – отвез Криггу и Рацлаву к староярской княгине, которой сам же о них и поведал; выслушал рассказы Оркки Лиса о войне. Узнал, что нынче больше всех князей Оркки Лиса настораживал Хортим Горбович, присоединивший к своему войску те черногородские дружины, что не остались защищать Старояр.

«Он хитростью отвлек Сармата-змея от Старояра, – говорил Оркки Лис, – и почуял, что за это может требовать большего. Хочет, чтобы его голос звучал громче голоса других князей. Уж не знаю, был ли он таким от рождения или поднатаскался за время войны, но за власть он грызется только так. За ним никаких земель, кроме развалин Гурат-града, не водится. Собственных людей меньше полусотни. Но погляди: прибрал к себе сначала собранных Хьялмой северян, а затем и староярские дружины, которые отвел к нему будущий тесть. Теперь увлек и черногородские – не знаю, чего он наплел Багору, барану этому, но тот его слушается; тоже мне, нашел князь Марилич старшего воеводу. Был бы Тойву, его бы Горбович так просто не подмял».

Оркки Лис рассказывал, что Хортим Горбович был скрытен и недоверчив, весь его ближний круг состоял из людей, которые некогда ушли за ним в изгнание. Оттого Лутый ехал вдоль правого берега Ихлас, залитого солнечным светом: если Оркки Лис думает, что Горбович – темная лошадка и неплохо бы иметь своего человека в его рядах, это Лутому по силам.