Краем глаза он увидел, что Совьон стояла у входа в шатер – с другими любопытствующими; князь их не прогонял. В руках она держала белоглазую мышь, но к себе не прижимала – наверное, подумала, что Лутый так глупо пошутил.

– Спроси у черногородских дружинников, которые тебя слушаются, – продолжал Лутый. – Может, кто-то из них меня вспомнит. Я охранял караван, а не ехал на заклание. Спроси у…

– Достаточно. – Хортим подался вперед. – Зачем же ты туда пошел?

Лутый дерзко усмехнулся.

– Год назад, княже, с Сарматом еще никто не воевал. И я думать не думал, что станет, а змей знатно засиделся в своей горе – слухов о нем ходило много, да и дани он забирал порядочно. Князь Марилич верил, что я человек толковый; мы с ним порешили, что я отправлюсь в Матерь-гору. Вызнаю, каков из себя Сармат-змей, и вернусь обратно.

Хортим Горбович приподнял брови, и Лутый с удовольствием отметил, что он был удивлен. Воин по его правую руку благодушно хмыкнул.

– Ты так в себя верил? – спросил князь.

Лутый простодушно пожал плечами.

– Ну, я в себе и не ошибся. Я отыскал выход, но говоря откровенно, не выбрался бы без драконьих жен. Одна из них, Кригга, помогла мне не потеряться в лабиринте Матерь-горы – невесток она еще терпит, а рабов на дух не переносит. Вторая, Рацлава, усыпила Ярхо-предателя, когда он пришел по наши души.

По шатру пронесся ропот – у входа собиралось все больше воинов, услышавших о примечательном чужаке; князь Хортим переспросил.

– Усыпила, – повторил Лутый небрежно, точно это было обыкновенное дело. – Заколдовала, сыграла песню на волшебной свирели, и Ярхо-предатель уснул.

И тогда рассказ зазвучал как нужно – как удивительная быль. Если сначала слушатели остерегались брать его слова на веру, то потом им стало не отвертеться: слишком много подробностей, которые и нарочно не выдумаешь. В конце концов Лутого усадили рядом с князем Хортимом, его дружинниками и – как Лутый узнал позднее – его воеводой; у входа в шатер было не протолкнуться. Хортим Горбович разрешил простым воинам быть здесь – видно, подумал, как будет полезна история о людях, обманувших Сармата-змея.

Лутый говорил чудно и складно – плут-соловей, устроившийся на удобной жердочке. Про Ярхо-предателя, ввергнутого в сон прямо перед самой короткой ночью; про коварные ходы Матерь-горы и про карту древних камнерезов, которую Лутый разгадывал на протяжении нескольких лун. Он хотел опустить подробности, отмахнувшись – так и так, разгадал загадку, ибо мозгами не обделен, – но Хортим Горбович потребовал рассказать все от начала и до конца. Лутый ничего не утаил, кроме Бранки. Про нее старался не вспоминать – было гадко из-за того, что он ее оставил. Хотелось надеяться, что Сармат-змей обошелся с ней не слишком грубо. Много ли у него одаренных камнерезов, чтобы чинить им вред?..