– Все так говорят. – Рыло это не убедило.

– Моя лицензия продлена.

– Так!.. – заорал еврею Рыло. – Я, очевидно, в трусах тут стою. Сотри этот ебаный конфитюр с морды! И верни ему немного топлива.

Человек исторг немного непереваренного бензина обратно в бак Херби. Фары автомобильчика кратко мигнули, ожив.

– Merçi, – выдохнул Херби.

– Довольно, – велен Рыло, отдергивая еврея от трубы. Его чужеродная форма ферментировалась. Из рук порхала пылью осенняя листва. Множество ног его целилось. – А вам, ребята, лучше подтянуться, если хотите опять увидеть Иерусалим.

Каждый еврей был интимно связан со своим соседом толстой хлопковой веревкой, пропитанной парафином. Веревками были туго обмотаны их тулова, и только ноги оставались свободны.

– Ну-ка живей… – обратился Рыло к своему личному составу: тот разбредался, и все естественным порядком выстраивались в очередь, готовясь продолжить свое путешествие. – … до Суковатого конца и Моновица всего двадцать миль. Мне нужен от вас ровный легкий галоп, никакого расслабона или нарушенья очереди, а чтоб двигались с огоньком… – Рыло вывел человека со вздувшимся животом во главу линии. Вынул большой коробок спичек. Взял одну и чиркнул ею. Голубой огонек забился в непосредственной близости от человека, и по всей лини евреев пробежала волна ужаса.

Херби старался припомнить уместную цитату из Хуссерля. Но на ум взбредал только «Кайрос и логос» Одена: «Коли глазам мы верим – замечаем: язык на истину наводит тень». За разъясненьем своего нынешнего затруднения ему придется обращаться куда-либо еще. Не в духе ль Дерриды уместнее считать сие иронией?

– Чакра-аборты, – воззвал Рыло, подъяв еще одну зажженную спичку. – На счет три.

Нога его притопнула три такта.

– Карачо, Карачо, – завопил он.

Как говно с палки, как летучая мышь из преисподней, словно свора коней в лихорадке, стадо бизонов в панике, Рыло и его ватага евреев снялись в клубящейся туче алой пыли и с грохотом вывалили из переулка Кьеркегора, а ноги-поршни их ходили в единой насекомой линии – все они рвались к Хумбольдтовым горам, и Рыло заорал:

– Хай-хо, блядь, Серебряный, пашшёл! – вслед за чем и сам сокрылся в дымке Дахау.

Данте, достигши замерзшего озера Коцит в девятом и нижайшем кругу ада, обнаружил там Люцифера, падшего ангела света: тот был вморожен в лед.

Все миры взаимосвязаны, подумал Херби. Факт есть лишь данник воображенья.