И вот он услышал, как возвращается получеловек.

Менг бормотал себе под нос:

– Эта ебаная горностайка сдохнет от сифилиса.

– Горностаи больше не дохнут от сифилиса, – проинформировал его Экер.

– А вот, блядь, и дохнут, когда меня заражают, – прорычал в ответ Менг, разглядывая свой воспаленный член.

Скользнув в полупрозрачное розовое неглиже (подаренное Джейн Мэнсфилд после ночного обслуживанья) и применив иотический блеск для губ ярче пурпуровеющей розы Дахау, Менг отправился к дальнейшим своим победам, и на лике его крупным шрифтом была выписана альголагния, а обезьянье тело искрило лагнейей, груди стояли бодрым торчком, бедра вертелись невольной поебкой, а красная мясопалка его (как всегда) вела его в неплатонову тьму.

Ясность пола делает возможным человечий диалект, размышлял Херби, глядя в исчезающую спину получеловека, всю натянутую мускулатурой. Пусть же линии уравновешенных напряжений расслабятся, и структурна рассосется жижею андрогинии и нарциссизма.

Менг был «циклоном-Б», сброшенным в биологический бассейн.

На Плешке Эн и Чжан доктора Менгеле разочаровали. То есть, он со своим красненьким ножиком на сотню лет опоздал.

Анти-Время-Подпирательные Цифровые Шахматные Часы Бобби Фишера.

Любовь была хераледлой.

– Знай, оно прекрасное, если белое и красное. – Рыжевласая, веснушчатая, голубоглазая, ухмыляющаяся во все зубы, деревянноглавая кукла, мгновенно узнаваемая по черно-белому телевизору «Коссер», установленному в Аушвице, как Драсьте-Пожалте, вела свою постоянную труппу других кукол – Клоуна Кларабеля, Принцессу Лето-Осень-Зиму-Весну, Туда-Сюда и мистера Буйнера – вокруг клочков луж, запутавшихся в морской траве. Воды куклы избегали (ни от чего деревянные ноги не гниют так, как от соленой воды). Лишь Буйвол Боб Смит беспечно забредал в извилистые излучины пониженного давленья на Бельзеновском пляже.

– Ну и прелестный же денек для такого, – сказал Драсьте «жуку».

– И не говорите, – согласился Херби.

– У тя не с собой «Королевские желатинные десерты»? – Драсьте в надежде подсмыкнул штаны. – Они у мя любимые.

– Извините.

– На что спорнем, те пёзды с «Британского радио» все умыкнули.

– Иссфинитте? – повторил Херби.

– Арчи Блядь Эндрюз, Питер Бро, Макс Байгрейвз и тот чокнутый кусок вонючей пузырчатой нектандры, Джимми Клитероу. Им же мало на меня походить… Эндрюз еще и мой ебаный десерт подрезал.