Так-так-так!..

Я вновь ощутил уверенность в себе, поэтому просто сидел и размышлял, шаг за шагом выстраивая цепочку умозаключений.

Постепенно из тумана начинал брезжить хоть какой-то свет… Нет, я не мог пока ответить на вопросы «как» и «почему», да и до сих пор не пришел ни к каким здравым выводам на сей счет, однако начал понимать, что же все-таки (предположительно) произошло.

Сначала возникла нечеткая, едва уловимая мысль о том, что случайный нейтрон, который, как я знал, при определенных обстоятельствах улавливался атомом урана, при каких-то других обстоятельствах, вполне возможно, мог остаться и без атома…

И конечно, здесь нельзя было не вспомнить об Эйнштейне и его теории относительности, которая, как вы знаете, отрицает возможность абсолютного определения движения, что, в свою очередь, формирует идею четырехмерного пространственно-временного континуума. Итак, если невозможно измерить какие-либо движения элементов в этом континууме, любые последовательности движений являются всего лишь иллюзиями, и последствия этого не поддаются строгому научному определению. Тем не менее там, где все исходные факторы являются приблизительно одинаковыми и состоят примерно из одинаковых атомов, находящихся в примерно одинаковых соотношениях в континууме, то и последствия тоже могут быть одинаковыми. Конечно, последствия эти никогда не будут идентичными, иначе любое движение поддавалось бы точному измерению. Однако последствия могут быть очень схожими, поэтому и рассматриваются в рамках специальной теории Эйнштейна, то есть их можно измерять с помощью некой системы близких друг другу факторов. Иными словами, при возникновении где-то в континууме некой бесконечно удаленной точки, которую мы можем назвать определенным моментом 1954 года, эта точка может существовать лишь применительно к каждому отдельно взятому наблюдателю, и вместе с тем, похоже, ее существование приблизительно одинаково для неких близких по своим свойствам группам наблюдателей. Однако, так как никакие два наблюдателя не могут быть совершенно идентичными, иначе говоря, одним и тем же наблюдателем, каждый из наблюдателей должен воспринимать прошлое, настоящее и будущее иначе, чем другой; следовательно, то, что воспринимает каждый из наблюдателей, обусловлено факторами его взаимоотношений с континуумом и, таким образом, существует только в его восприятии. Поэтому я начал понимать, что произошедшая ситуация могла быть следующей: каким-то образом я встал на место другого наблюдателя, чей ракурс в некоторой степени был схож с моим, однако же имеющим такие отличия, чтобы вокруг него формировались другие отношения и иная реальность, совершенно неведомая для меня. Этот наблюдатель жил в мире, который был реальным только для него, как и я жил в мире, который был реальным лишь для меня одного, — до того исключительного происшествия, которое позволило мне очутиться там, где я смог смотреть на мир с его ракурса, естественно, с соответствующим прошлым и будущим.