— У нас есть шанс! — тяжело дыша, проговорила она; щеки ее раскраснелись, глаза блестели. — Нигде никаких стражников!

— Похоже, некроманты не пользуются особой преданностью, — улыбнулся Стек Маринд. — Как и следовало ожидать. К оружию, друзья! Пора с этим кончать!

Все выбежали за дверь. Посмотрев им вслед, Борз Нервен вернулся к полке и принялся рассовывать по карманам флаконы и бутылочки, напевая себе под нос, причем весьма мелодично.

Когда толпа начала напирать на бок экипажа, Эмансипор выругался и наклонился к переговорной трубке:

— Плохо дело, хозяин! Весь клятый город вышел на улицы! Они растерзали на куски всех чудовищ!

Боковая дверца открылась, и оттуда вышел Бошелен. Хватило одного его жеста, чтобы расчистить свободное пространство, разметав вокруг тела. Забравшись на кóзлы рядом со слугой, он взглянул на забитую народом улицу впереди:

— Вижу. Весьма прискорбно. Вы не знаете, где Корбал Брош?

— Он обернулся вороном и улетел, хозяин.

— В самом деле? Что ж, этого стоило ожидать, он ведь нисколько не сомневается в моей способности выкарабкаться из данной ситуации самостоятельно.

— Рад слышать, — сказал Эмансипор. — Гм… и как, кстати, вы собираетесь это сделать?

— Первым делом я воспламеню лошадей.

— Ой…

— Не бойтесь, любезный Риз, они к этому привыкли.

— Тогда ладно. И что дальше?

— Что ж, хоть это и оскорбляет мою тонкую душевную организацию, мне придется пойти вперед и расчистить нам дорогу. Прикройте как следует глаза, любезный Риз, ибо зрелище предстоит не из приятных. — Он извлек откуда-то синий двуручный меч, который вспыхнул мерцающим голубым огнем. — В этом клинке заключена тысяча голодных демонов, и сегодня они насытятся до отвала.

— Ну… можно сказать, им повезло. Главное, побыстрее отсюда выбраться!

— Мне крайне интересно, Риз, — улыбнулся Бошелен, — откуда в вас столько эгоизма?

— Да, хозяин, эгоизм — самая выдающаяся моя черта.

Бошелен поднял меч, из которого вырвались извивающиеся языки голубого пламени. Этого вполне хватило, чтобы привлечь внимание: со всех сторон послышались вопли ужаса.

— А теперь немного подвиньтесь, Риз, и не отпускайте поводья.