— Будет. Скоро.

— Крошка завтракает козлами и обедает демонами. Крошка ужинает драконами.

— А потом всю ночь восседает на толчке, — добавил Борз Нервен.

Стек Маринд фыркнул и с любопытством взглянул на поэта:

— Весьма своеобразно. Интересно, что за снадобье ты проглотил помимо того, которое чудесным образом излечило твой язык?

— Снадобье, которое заставит Крошку убить поэта, — сказал Крошка.

— Именно таков творец, который знает себе цену, Крошка Певун, — ухмыльнулся Борз Нервен. — Нет оружия острее таланта, нет взгляда острее, чем у творца, освобожденного от оков. Попробуй только еще раз меня оскорбить или мне угрожать, и я позабочусь, чтобы с тебя живьем содрали кожу, чтобы тебя высмеяли в тысяче песен, чтобы тебя передразнивали десять тысяч мимов и двадцать тысяч клоунов. Я позабочусь, чтобы…

— Пожалуй, тебе стоит остановиться, — посоветовал Стек Маринд, — пока этот безмозглый головорез не поступил так, как поступают все безмозглые головорезы.

— Как именно? — заинтересовался Борз Нервен.

— Да, — спросил Крошка, — как именно?

— Естественно, они убивают творца.

— Да, как раз это и намерен сделать Крошка.

— В самом деле? — рассмеялся Борз. — Значит, Крошка Певун, ты всего лишь безмозглый головорез?

— Крошка не безмозглый. И Крошка не головорез. Крошка не безмозглый головорез.

— Значит, ты все-таки не станешь меня убивать?

Нахмурившись, Крошка взглянул на Мошку, но Мошка был занят тем, что мелко семенил ногами, прикрыв одной рукой здоровый глаз и выставив другую вперед, чтобы ни на что не наткнуться. Крошка посмотрел на Блоху, но тот лишь улыбнулся и махнул рукой.

Тульгорд Виз застонал и, морщась от боли, медленно поднялся на ноги, затем выпрямился и тяжело выдохнул.

— Я почти готов, — объявил он.

Вбежала Шарториал Инфеланс в новом сверкающем платье из кремового шелка с вышитым узором в виде розовых лепестков до самого подола, изящно опускавшегося на ее маленькие ступни. Волосы женщины были аккуратно уложены и причесаны.

— Просто… потрясающе, — проговорил Борз Нервен.