Перси медленно катил свою тележку по коридору между камерами, шлепая сандалиями (пальцы его ног тоже были слипшимися), швыряя мясо направо и налево. У него был отличный прицел, несмотря на единственный глаз; ни один кусок мяса не врезался в прутья и не упал в лужу в коридоре.

Я поднёс свой кусок к носу и понюхал. Наверное, я всё ещё пребывал в «режиме» сказки, потому что ожидал чего-то гнилого и мерзкого, возможно, даже кишащего личинками, но это был такой же кусок бифштекса, какой можно купить в магазине в Сентри, только без полиэтиленовой упаковки. Он был едва прожарен (я вспомнил отца, который, заказывая стейк в ресторане, просил официанта просто пронести его через тёплое помещение), но запаха было достаточно, чтобы пошла слюна и заурчало в животе. Последний раз я нормально ел в деревянном домике Клаудии.

Напротив меня Йо сидел на своём тюфяке, скрестив ноги, и жевал свой кусок. Красный сок стекал по его спутанной бороде. Он заметил, что я смотрю на него и ухмыльнулся.

— Не тушуйся, малыш, ешь, пока у тебя есть для этого зубы. Скоро я их вышибу, точняк.

Я съел. Стейк был жёстким. Стейк был восхитительным. Каждый кусок только сильнее разжигал аппетит.

Перси дошёл до последней пары камер. Он бросил в них мясо и начал пятиться назад тем же путём, каким пришёл, одной рукой звеня в колокольчик, а другой таща тележку и крича: «Аад! Аад!». Что, как я предполагал, означало «назад, назад». Теперь, казалось, никто не собирается хватать его, не говоря о том, чтобы поторопить. Отовсюду доносились причмокивания и чавканье.

Я съел всё, кроме прослойки жира и хряща, но потом съел и их. Хэйми тем временем откусил несколько кусочков стейка, затем улёгся на свой тюфяк, держа кусок на костлявом колене. Он смотрел на него с озабоченным видом, как будто удивляясь, почему не хочет есть. Увидел, что я смотрю, и протянул мясо мне.

— Хочешь? Еда не любит меня, а я не люблю еду. Должно быть, это всё грибы. Раньше, когда я работал на лесопилке, я обжирался ими. Съешь не те, и они сожгут тебе кишки. Со мной так и случилось.

Всё так, я хотел добавки; мой желудок всё ещё урчал, но у меня осталось достаточно самообладания, чтобы спросить, уверен ли он. Хэйми сказал, что уверен. Я быстренько взял его порцию, пока он не передумал.

Перси остановился перед нашей камерой. Он указал на меня одной из своих «расплавленных» рук: «Хелли уоче уии йеаа».

— Я не понимаю, — сказал я с набитым ртом, но Перси просто начал пятиться, пока не оказался за дверью. Он коротко позвонил в колокольчик, затем задвинул засовы: один, второй, третий и четвёртый.