— Успокойся, ключ ищут. Нам нужно идти, пока не нагрянули монахи.
Девушка не обратила внимания. Она скребла металл и едва слышно поскуливала. Во мне вскипела злость, прогнала сострадание. Драгоценные секунды пропадали на пустую истерику! Тыльной стороной ладони я шлёпнул магичку по щеке. Как бы ни слаба была пощёчина, Вероника подобралась, сжала кулаки — и обмякла.
— Ты прав… Да, я не…
Она спрятала лицо в ладонях. На левой не хватало мизинца и безымянного пальца. У меня спёрло дыхание.
— Что с тобой сделали? — сипло выкашлял я.
— Начали не так давно. Или ты про пальцы? Отрубали по кусочку. Правую руку тронуть не успели. Хотели оставить надежду, что я когда-нибудь сумею взяться за шаэ’рун. И я возьмусь, обязательно возьмусь.
Гримаса Вероники походила на выражение морды маленькой вампирши, которую прикончила Пандора возле безымянного села. В ней не было ничего человеческого. Девушка спохватилась.
— Его отняли, нужно забрать, и… — Пальцы вновь потянулись к ошейнику, — Снять его, снять, я не дотягиваюсь до тьмы, я…
— Этим занимаются! Я тут не один, так что, проклятье, кончай ныть и пошевеливайся! — прикрикнул я, подозревая, что это единственный способ вырвать девушку из ступора.
Вероника захромала к двери. Прошла два шага, и я нагнал её. Она привалилась к моему плечу, я приобнял её, и дальше мы двигались вместе. Периодически от Вероники доносились невнятные звуки — не то плач, не то смех, не то полубезумные причитания. Я предпочитал не вслушиваться, сосредоточившись на том, чтобы выбраться из некропольского лабиринта.
Когда последняя мумия осталась позади, я позволил себе облегчённо выдохнуть. Нервы были взвинчены до предела, и соседство с мертвецами им отнюдь не шло на пользу. Вероника расходилась и могла передвигаться практически без моей поддержки.
Может быть, нам удастся выбраться из монастыря без приключений.
Не успела промелькнуть мысль, как в глубине пещер раздался
А потом раздались крики. Кричали в другой стороне — не испуганно, не в гневе. В крике слышались боль и отчаяние. Так кричал тот, кто умирал.
— Что, вашу ж триединую братию в дышло, происходит? — выпалил я, от неожиданности повторив одну из присказок Владминара. Ужас захлестнул меня, и я чуть не потерял сознание.
Коридоры заполнялись воплями. Откуда-то доносились звуки схватки.
— Бежим!
И Вероника резво припустила по проходу, обнажённая, шатающаяся на бегу, как пьяный матрос на палубе в разгар шторма. Не обращая внимания на угрей, что свили гнездо в животе, я бросился следом за ней. Никаких выяснений. Выжить, стучало в черепе. Спастись, вырваться до того, как Веронику усадят обратно, а вместе с ней и меня. Уж запасной стул у них отыщется.