К арке, про которую я узнала от той целительницы. Там я чувствую себя почти как дома.

Он кивнул.

– Во всяком случае, больше, чем здесь.

Она улыбнулась, но произнесла лишь:

Я вернусь завтра.

С этими словами она вновь приняла свой истинный облик и взвилась в воздух, глядя, как он уменьшается, пока не исчез из виду совсем.

* * *

В своей квартирке над кофейней Мариам положила Саиду на тарелку фаттуш и муджаддару[15] и, усевшись за стол, молитвенно сложила руки и попросила Отца, Сына и Святого Духа благословить их пищу. Некоторое время они ели в угрюмом молчании.

– Я могу завтра сходить к Сэму, – произнес наконец Саид. – Поговорю с ним. Попрошу не разносить слухи.

Аппетита у Мариам совершенно не было; она ковыряла еду вилкой, надеясь, что Саид ничего не заметит.

– Да, пожалуй, пускай лучше все идет так, как идет, – сказала она. – У всех свое мнение по поводу того, что с ним делать. Может, они поговорят-поговорят, да и забудут.

Саид с сомнением покачал головой – да она и сама в глубине души тоже очень в этом сомневалась. Возможно, она только еще больше усугубила проблему. Любопытство ее соседей копилось слишком долго. Теперь они дадут ему волю – а чем может на это ответить он? Она вспомнила темную заплату на бетоне в переулке и поежилась.

– Мариам?

Перед глазами у нее все на мгновение поплыло; она снова поежилась, ее вдруг начал бить озноб. Саид пощупал ее лоб и нахмурился. Мариам поняла, что обливается потом.

– Иди-ка ты в постель, любимая, – сказал он твердо. – Нет, оставь в покое посуду, я сам вымою.

Она позволила мужу отвести ее в спальню. Голова у нее по-прежнему кружилась.