– Кажется, к мессе ты завтра не идешь, – сказал Саид.

Едва голова Мариам коснулась подушки, как ее придавило свинцовой усталостью.

– Я пообещала отцу Стивену провести завтра чтение розария, – пробормотала она, когда Саид выключал лампу.

– Я ему все объясню.

«Надо же было так некстати заболеть», – подумала она – и в следующее мгновение уже крепко спала.

Возвращаясь вечером с собрания суфражисток, Анна с удивлением увидела, что в окне их квартиры горит свет.

Странно, подумала она. Обыкновенно в это время Тоби не было дома – он гонял по улицам на велосипеде. Иногда она готова была проклясть тот день, когда разрешила Голему купить ему этот злосчастный велосипед. Прихрамывая, она медленно поднялась по лестнице и открыла дверь.

Тоби сидел за кухонным столом, занятый разборкой и смазкой велосипедных деталей. Она отметила, что он не забыл застелить стол ветошью. И даже свою одежду собрал с пола.

– Привет, мам, – поздоровался он, не поднимая глаз.

Анна повесила пальто на крючок и обвела кухню взглядом. На плите стояла кастрюля с томатным супом и кипел чайник. На ее обычном месте на столе стояла тарелка с сардинами на кусочке поджаренного хлеба, миска с супом, чашка с блюдцем и лежал последний выпуск журнала «Избирательница». Пахло в кухне изумительно: рыбой, поджаренным хлебом, помидорами и чем-то еще – чем-то сладким.

Анна настороженно оглядела эту картину.

– Так, сынеле. Что происходит?

– Ничего, мам.

– Ты что-нибудь сломал? Или, может, тебя уволили?

– Нет! – вспыхнул он. – Я просто хотел сделать для тебя что-то приятное, вот и все. Богом клянусь.

Анна поглядела на ужин, потом на сына, который по-прежнему упорно не смотрел на нее. Она могла устроить допрос с пристрастием и вынудить его признаться. А могла хотя бы на этот раз оставить его в покое.

Она подошла к шкафчику над раковиной – здесь сладкий запах становился сильнее – и достала припрятанную бутылочку шнапса. От души плеснув в чашку прозрачной жидкости, она до краев долила ее чаем. Потом достала еще одну чашку с блюдцем, налила еще чая и понесла обе чашки к столу. Поставив одну перед сыном, она уселась напротив него, раскрыла журнал и откусила кусок тоста. Тоби немного поколебался, потом осторожно пригубил свой чай и вернулся к работе – он промазывал велосипедную цепь чем-то из металлического шприца. «Из него вполне мог бы выйти доктор, – подумала Анна, наблюдая за ним. – Или ученый, экспериментатор». Ее взгляд упал на сизую тень щетины у него на подбородке, и она с некоторым потрясением осознала, что ее сын начал полноценно бриться. Когда это он успел? И как она могла это пропустить?