– Где тело этого несчастного? – наконец подал голос молчавший до того Ямада.

– Его увезли совсем недавно, по приказу господина Хаяси. Но куда, я не знаю.

– Надеюсь, над ним проведут все положенные обряды, чтобы его душа сумела отыскать путь в Страну Корней, – проговорил Ямада, и кольца на его посохе горестно звякнули, словно отразив витавшую в воздухе скорбь по двум преждевременным смертям.

Вскоре они подошли к застеклённой террасе. Уми доводилось бывать в зале, расположенной прямо за ней: большие окна пускали внутрь столько света, что Уми порой начинало казаться, будто она не стояла на твёрдом каменной полу, а плыла в потоках солнечных лучей.

Теперь же комната была пустой и застывшей, и лишь сейчас Уми со всей неизбежностью осознала: дядюшки и впрямь больше не было.

– Господина Окумуру положили в его спальне, да убережёт Дракон его душу, – вполголоса проговорила Масако, убедившись, что в этой части дома никого больше не было. – Идёмте, я проведу вас.

Уми хотелось прежде осмотреть кабинет дядюшки – она боялась, что после того, как увидит его тело, последние силы покинут её и она проплачет над покойным весь остаток дня. Но делать было нечего: Масако и так сильно рисковала, впустив их внутрь. Кабинет дядюшки был неподалёку от спальни, так что пробраться туда будет не так уж и сложно.

Путь их лежал через кухню, где тоже не было ни души. Огромная печь, выложенная из камней, была холодна – должно быть, огонь потух в ней ещё вчера, а развести его снова пока не успели. Да и была ли в том надобность, если хозяина дома больше не было в живых?

Следуя за Масако, Уми отмечала, как неуловимо изменилось всё вокруг. Огромный дом, столкнувшись со смертью своего владельца, словно замер. Повсюду было непривычно тихо, словно вся прислуга, кроме Масако, покинула особняк, чтобы больше никогда сюда не возвращаться. Всё внутри оставалось прежним, как и при жизни дядюшки, но будто невесомая полупрозрачная вуаль накрыла большие комнаты с высокими потолками и массивной глэндрийской мебелью. Даже заглядывавшее в высокие стеклянные окна солнце казалось каким-то бледным и больным: лучи его, отражаясь от зеркал и до блеска начищенного мраморного пола, тут же тускнели, словно умирали прямо на глазах.

Когда они уже поднимались по лестнице, ведущей на второй этаж, где-то вдалеке послышался голос Томоко. Судя по его сердитым интонациям, домоправительница делала кому-то из служанок выговор.

«Теперь понятно, почему в этой части дома так пусто», – догадалась Уми. Похоже, домоправительница усадьбы Хаяси каждому нашла работу. Под бдительным оком Томоко даже самый нерадивый слуга не посмел бы увильнуть от своих обязанностей. Интересно, как Масако удалось от неё улизнуть?