– Ты все правильно сказал, старшина: мы на одной стороне!

Тарасевич расплылся в улыбке, потом крепко, хоть и неловко, пожал доктору руку, повернулся к нему спиной и пошагал к блокпосту.

– Только я хочу на другую, – тихо добавил Новак и выстрелил.

Он не хотел убивать.

Только ранить. Только чтоб пропустил. И чтобы после – спасли.

Он, всю жизнь лечивший людей, точно знал, куда надо попасть, чтобы человек выжил. Но – всю жизнь лечивший людей, стрелял он из рук вон плохо.

Он попал гораздо левее. Тарасевич упал ничком.

Повинуясь инстинкту, многолетней повинуясь привычке, он его осмотрел. Нитевидный пульс, то есть pulsus vermicularis. Агональное дыхание. Рана была смертельной.

Доктор Новак убрал в карман пистолет, вынул пузырек с эликсиром и открутил крышечку. Если сбросить в протоку ручной пулемет и винтовку, если капнуть в этот разинутый в агонии рот всего одну каплю – снайпер выживет и, будучи безоружным, помешать ему уйти по мосту, вероятно, не сможет… Только тут ведь такое дело – эликсира не так уж много, и капли все на счету. Сейчас отдашь одну каплю – потом, случись что, именно ее может не хватить.

Доктор Новак закрыл пузырек и, помявшись, переступил через Тарасевича – иначе к мосту было не пройти.

Глава 14

Глава 14

По ту сторону моста, из населенного пункта с диковатым названием Лисьи Броды, уже полчаса как доносилась стрельба. Сержант Цыпкин закурил вторую подряд и мрачно спросил:

– Кто там с кем дерется? Война-то уже ведь кончилась…

Старшина Киреев, его товарищ, выпустил в небо колечко дыма:

– Война никогда не кончается.

– Вечно ты философствуешь. Я ж серьезно! Вдруг там наших щас убивают? А мы тут зачем-то торчим, – сержант Цыпкин взглянул на мост, на мутную протоку, на покосившийся щит с простреленной надписью «Лисьи Броды». – Какого хера мы тут торчим?

Старшина Киреев выпустил несколько колечек подряд, потом сплюнул с досадой:

– Ты ж сам знаешь, Цыпа. Приказ есть приказ.

– Эт-та что за хрен?! – сержант Цыпкин вскочил и сдернул с плеча автомат.