– Ну что, как тебе мое творение? – кудрявый отступает на фут и окидывает меня взглядом с головы до ног. Мой ответ ему неважен, он уже более чем доволен. – Не нравится? Не фанатка сибари48? Жаль… Что ж… В любом случае тебе придется потерпеть.

– И каков твой план, Фредди? – Уголки моих губ вздрагивают в ухмылке. – Что дальше? Эйсто лежит в подвале. Я здесь, связана по рукам и ногам. И что дальше? Чего ты добиваешься? Ждешь от меня исповеди? Так вот хрен тебе, – усмехаюсь и вздергиваю подбородок, чтобы смотреть на его искривленное злобой лицо.

– Совенок, не забывай, – его ладонь тянется к моей шее, и я задерживаю дыхание, едва он дотрагивается до вздутой от напряжения вены, – ты не в том положении, чтобы перечить мне.

Фред наматывает на палец локон моих волос и медленно укладывает прядь мне на плечо. Затем он томно вздыхает и опускается передо мной на корточки. Его пальцы не спеша обрисовывают рану на моем колене, и я непроизвольно дергаюсь, желая избавиться от его прикосновений. Кудрявого психа забавляет моя реакция, он усмехается, но опускает руку и сжимает ладонь в кулак.

– Строишь из себя недотрогу? Окей. Я подыграю тебе. Поверь, у меня огромный опыт.

– Не сомневаюсь, – отвечаю я. – Пять лет играть всепонимающего друга… В тебе явно погибает актер. Если бы ты направил свою энергию в другое русло, смотри, «Оскар» вручали бы тебе, а не Киллиану Мерфи49.

– Спасибо, Ви. Правда думаю, что ты слегка льстишь, но мне все равно приятно. – Он плавно выпрямляется на ногах и вздергивает кончик моего носа, заставляя запрокинуть голову. – Все только ради тебя, Совенок, – говорит, глядя мне прямо в глаза. – Я так сильно хотел находиться рядом с тобой, что сам не заметил, как начал превращаться в подобие жалкого Эйсто.

– Неправильно, Фредс, – прищуриваюсь я. – Ты убогое подобие мужчины, которым тебе никогда не стать. Поэтому жалок здесь только ты один.

Мне едва удается договорить: Фред хватает мое лицо под челюстью и надавливает пальцами на щеки. Он склоняется слишком близко. Впивается пальцами так сильно, чтобы оставить синяки. Мои ноздри раздуваются. От его лица разит едким гневом, засоряющим поры. Цвет его глаз – выжженые пожарами леса Южной Калифорнии. И там, в глубине, я вижу, как они все еще горят. Огонь во взгляде Эйсто всегда греет, здесь же – адское пламя, что сожрет меня, как только я позволю себе моргнуть.

Я слышу скрежет его зубов. Вижу набухшие на шее вены. Чувствую разъяренное дыхание на своем лице, но не отвожу взгляд. Я буду смотреть. Я не моргну. И не закрываю глаза, даже когда губы Фреда в порыве накрывают мой рот.