Конечно, он звонил Пайпер, а не Винни. Глупо было предполагать обратное, но Винни все-таки допустил эту мысль на сотую долю секунды, потому что втайне от всех, включая самого себя, надеялся, что однажды отец захочет его найти. Но потом он сообразил, чей сотовый держит в руке, и все встало на свои места. Клаус так и не поинтересовался, как у Винни дела. Не предложил, хотя бы из вежливости, оставаться на связи. Услышав, что Пайпер уже десять лет как пропала, он лишь что-то пробурчал с неискренним сочувствием и поспешил распрощаться.

Винни не стал его задерживать и выяснять, почему он вдруг объявился, – это было неважно. Может, поссорился с женой, а может, просто заскучал. Какая разница? В животе у Винни все скрутилось узлом вовсе не от обиды за себя. И не из-за того, каким неловким и бестолковым вышел весь разговор. А по одной-единственной причине – его отец все-таки был жив. Все то время, пока Винни мучился, гадая, почему он исчез с полароидного снимка, он был жив и здоров, а это означало, что и Пайпер, скорее всего, не угрожала никакая опасность. Каким бы волшебным свойством ни обладала фотография в его бумажнике, это не имело никакого отношения к смерти. Не было никаким дурным предзнаменованием.

Может быть, поэтому Винни решил не забирать у Агнес шар. А может, это лишь облегчило ему выбор, который он бы сделал в любом случае. Что бы ни было правдой, суть от этого не менялась. Положив руку на голову Агнес, Винни потрепал ее по волосам, как ребенка.

– Прости, что потратил твое желание. Я все возмещу.

Не дожидаясь, пока недоумение на ее лице сменится осознанием, он нырнул в толпу. Расталкивая локтями людей, загипнотизированных красивым, с хрипотцой голосом Клода Пэйна, Винни продирался к лестнице. Он боялся оглянуться и оказаться вновь пойманным на крючок взгляда, способного уловить малейшие движения его души. Этот взгляд он продолжал чувствовать на себе всю дорогу до дома. И всю долгую ночь. Даже во сне Винни терзали выжженные на сердце слова: «Твое место – нигде. Твое время – уже никогда».

Никогда. Никогда. Никогда.

* * *

Очень давно, в детстве, Агнес верила, что все ее страхи исчезнут в тот самый миг, когда она перестанет быть одинокой. Однако этого не случилось. Хотя, заполучив друга, она стала чуть меньше бояться насмешек, трудных решений, смерти и отцовских кулаков, эти страхи заслонил другой, в тысячу раз хуже. Страх потери. Той самой, о которой пел сегодня Клод Пэйн. Этот страх нахлынул на Агнес внезапно в один из дней, когда после школы она по привычке собиралась зайти в магазинчик всякой всячины и рассказать Винни о том, как опозорился Трэвис: его стошнило во время урока биологии прямо на распятую для препарирования лягушку. Перед тем как свернуть в Сквозной переулок, Агнес вдруг подумала: «А что, если это место и этот мальчик на самом деле не существуют? Что, если я их просто придумала?» Ее душа окоченела от ужаса. С тех пор мысль о гипотетическом будущем без Винни медленно пожирала Агнес изнутри.