По залу пронесся встревоженный гул. Над головами зрителей засверкали экраны мобильных телефонов: даже шокированные, истинные фанаты знали, когда начинать снимать видео. Прячась от вспышек камер за волосами, Клод продолжил:

– Понимаю, вы ждали от меня другого. Но я все взвесил и пришел к выводу, что это самый верный путь. Я никогда не жаждал славы или денег. Я писал, потому что мне было что сказать – это единственная стоящая причина заниматься творчеством. Но я больше не слышу музыку. Моя любовь, которая служила мне музой, скитается где-то в иных мирах, и я уже смирился с тем, что вряд ли найду ее, поэтому… думаю настало время проститься и с ней, и с вами. Я уже спел о потере все, что мог. Теперь мне хочется одного – обрести себя. Возможно, я просто устал страдать. Как бы то ни было, надеюсь, это не слишком вас огорчит.

Пол под ногами Винни задрожал, и, чтобы не упасть, ему пришлось схватиться за край барной стойки. Или дрожал вовсе не пол? Винни вдруг показалось, что весь окружающий мир разом расширился, удаляясь от него, или что он сам уменьшился до размеров атома. Все, что еще оставалось от его надежды, просыпалось сквозь пальцы – и больше не поймать.

– Не хочу расставаться на трагической ноте, поэтому исполню еще одну песню. – Клод поудобнее взялся за гитару. – Она называется «Моя пропащая Иветт». Я сочинил ее в прошлом месяце. Записывать не буду, но здесь и сейчас спою только для вас. Пусть она подарит вам утешение.

В полном онемении Винни смотрел на Клода, все еще убеждая себя, что тот шутит. Что вот-вот он разразится хохотом и скажет, что всех разыграл. Но невеселая правда читалась и в его полных решимости глазах, и в понурых лицах фанатов, постепенно выходивших из оцепенения. Отовсюду стали доноситься всхлипы. Люди принялись крепко обнимать и успокаивать друг друга. Одна из девушек, стоявших у бара, положила голову на плечо подруги, а та зашептала ей что-то на ухо, гладя ее по волосам и утирая ее слезы салфетками.

Нарастающий шум тут же унялся, как только Клод снова взмахнул рукой. Его пальцы коснулись струн, и все присутствующие одновременно задержали дыхание, потому что помещение клуба наполнилось такой лиричной, проникновенной мелодией, заползающей в каждую пору, что оставалось лишь стоять тихо и впускать ее в себя. Когда мелодия поработила всех и каждого, Клод запел, и врата преисподней сомкнулись у Винни над головой.