- А мой отец?

- Может быть, он тоже прибудет в Исинавию. И, конечно, Тускар – он тебя не бросит.

- Он поправился?

- Надеюсь, что да… Маша, ты должна знать, - Вольгерд взглянул на нее сосредоточенно, но Маша видела, какие усилия он прилагает, чтобы не моргать слишком часто и не зевать во весь рот. – Тускар был воспитанником твоей матери. Ему было четыре года, когда его родители погибли, и твоя мать заменила ему их, как могла.

- Мама жива?!

- Не могу сказать со всей определенностью. Я ничего толком не выяснил, У Ма ничего не рассказывал, никаких подробностей, да нам, если честно, было не того. Когда Тускар появится, ты сама у него спросишь.

- Значит, Тускар – мой приемный брат? – Маша стиснула кулаки с особой силой.

- Он считает тебя своей семьей.

- У меня никогда не было брата. Даже не знаю, каково это… И как с ним общаться.

- У вас будет возможность все прояснить. – Вольгерд слабо улыбнулся и все-таки зевнул, в последний момент прикрыв рот рукой. – Извини!

- Я пойду! – Маша неловко вскочила, вся во власти самых разнообразных ощущений. – Мне надо подумать, обдумать и… Я напрасно заявилась, тебе же тоже надо выспаться. Я была полной дурой, когда решила, будто сутки безразмерны. Короче, не стану больше мешать!

Подтянув костыль он медленно встал с кресла, и глядя на его сгорбленную фигуру, Маша едва удержалась, чтобы не предложить ему руку для дополнительной опоры. Вольгерд мог бы и не простить ей эту жалость, он был очень гордым – тот, настоящий Вольгерд, который иногда скрывался за наносными личинами. К счастью, он не распознал ее порыва. В данный момент он был слишком вял, чтобы читать в ее душе как в открытой книге. Маша чувствовала, что он отключается, уплывает от нее, теряя с ней связь.

- Приятных снов, Вольга, – произнесла она гораздо спокойнее и мягче, предвидя, что ночь его будет темна и глуха под действием лекарств. Но оно и к лучшему: завтра им всем понадобится его светлая голова. – Не сердись на меня, пожалуйста.

- Как я могу?.. Ты тоже постарайся поспать, - пробормотал Борич, глядя мимо нее мутнеющим взглядом. – Несмотря ни на что. И скажи Умиле, что она молодец. Ей столько всего предстоит.

- Я все сделаю, Вольга, не сомневайся.

Маша вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, и, как до этого Вера, на цыпочках побежала к лестнице.

Дом был по-прежнему окутан тишиной, но теперь она казалась ей не расслабленно-дремотной, а напряженной, как у напрягшегося перед прыжком тигра. И как она недавно не замечала этого? Воистину, она не справлялась, и Вольга был прав, выигрывая для нее время, чтобы собраться.