Адахамжон посмотрел на часы:

– Полагаю, что в 17.00 будет идеально. Беру с запасом на случай, если случатся проволочки с получением табельного.

– Мне все равно, –  сообщила Алина. –  Пусть будет 17.00.

– У меня есть предчувствие, что сегодня нас ждет великий день! –  торжественно провозгласила Зоя.

– О да, –  откликнулся Адахамжон и как-то странно, искоса взглянул на нее. –  Не сомневаюсь в этом.

* * *

Утренний туман, давно покинувший землю, наполнил собой небеса; спокойная бледно-серая дымка словно ждала сумерек, чтобы вновь опуститься и укрыть остывающий город густым цепенящим пологом мглы. Неторопливый осенний день понемногу клонился к вечеру, и солнце, подобно уставшему клерку, считающему минуты до конца унылого рабочего дня, кое-как продолжало подсвечивать тусклое небо.

По Лиговскому проспекту туда и обратно текли плотные потоки автомобилей, то ускоряя свой ход, то замедляясь на переходах и перекрестках, на тротуарах прохожие обгоняли друг друга: худенькая девочка с розовыми волосами и большими белыми наушниками на голове, неторопливая пожилая пара, в которых по некоей неброской изысканности угадывались коренные интеллигентные жители центра; промчался, отчаянно петляя, курьер на электрическом мотоцикле, двое мужчин в одинаковых куртках, обтягивающих схожие по размеру выступающие животы, с деловым видом вели разговор; юная девушка в длинном черном пальто летела стремительным шагом, увлекая следом своего немолодого спутника с сединой в бороде; в подворотне застыла неподвижно сгорбленная старуха с бельмом на выпученном глазу и большой старомодной сумкой в руке, а напротив нее подпирал облупившуюся стену арки высокий худой юноша, испускавший из пластмассового парогенератора такие клубы, что их густоте и размеру вполне позавидовал бы утренний туман. Неряшливые наклейки на витринах предлагали скидки и акции; стритлайн, выставленный посередине тротуара, обещал неслыханно низкие цены на кебаб и шаверму.

Алина чувствовала странный покой: возможно, так действовала обыденность окружающей жизни, уравновешивающая тревогу от предстоящей встречи с насильником и убийцей –  в мире скидок на люстры и магазинов «Империя матрасов» как будто бы не было места ни абсолютному злу, ни настоящему счастью. На этот раз она не пробиралась в одиночестве через подземные лабиринты подвалов, отстреливаясь из дробовика от их инфернальных обитателей, не проникала глухой полночью в заброшенный дом на ведьминский шабаш; все словно бы растворилось в ровном и сером, как дымка на небе: и обыденность зла, и сонное равнодушие добра. К тому же на этот раз она была не одна, что давало обоснованные надежды на благополучный исход, укрепляемые мыслями про удостоверение Адахамжона, и в особенности про его пистолет.