Мусорная корзина времени, потусторонняя свалка.
Алина решила вернуться, но в этот момент из пролома в заборе показался человек. Она сразу узнала его: низкий покатый лоб, большие уши, жидкая челка, только лицо было изрезано глубокими морщинами, отчего кожа как будто свисала, собираясь в толстые складки. Шинкарев был одет в черную короткую куртку и защитной расцветки широкие брюки; он неспеша перелез через забор, спустился на землю, а потом повернулся, протянув руки. Алина притаилась в щели между стен и наблюдала. В пролом пробиралась щуплая, небольшая фигурка в огромной мешковатой кофте, болтающейся на узких плечах. Из-под накинутого на голову капюшона свисала длинная осветленная прядь – это была девочка, которой издали на вид можно было дать лет двенадцать. Шинкарев ловко подхватил ее, легко спустил вниз, засмеялся, приобнял за плечи и повел к открытой двери дома.
Алина отшатнулась и достала смартфон.
«Я в полиции на Техноложке».
Сообщение пришло пятнадцать минут назад. Она шепотом чертыхнулась и быстро написала несколько слов. Шинкарев с девочкой уже вошли в дом. Алина убрала телефон, вздохнула и шагнула во двор.
* * *
«Вижу Шинкарева, захожу одна».
Адахамжон с силой ударил руками о руль и в отчаянии уставился на светофор. Тот бесстрастно светился красным, таймер педантично отсчитывал оставшиеся секунды: 88… 87… 86…
Пять минут назад он выскочил из отделения полиции метрополитена на «Технологическом институте», и сейчас отчаянно жалел, что отправился туда вовсе. Но сообщение от Зои пришло как раз в тот момент, когда он только свернул на Загородный проспект, станция была буквально в одной минуте, к тому же времени до встречи на Лиговке оставалось еще достаточно, а ситуация вызывала тревогу.
В отделе внезапно оказалось шумно и многолюдно. Несколько уверенных в себе мужчин, одинаково крепких, широкогрудых, бородатых, с маленькими сумочками через плечо, столпились вокруг сидящего за столом сотрудника, а самый высокий из них, обладавший при этом и самой впечатляющей бородой, громогласно вещал:
– Как юрист я настаиваю на том, что мы будем подавать заявление об умышленном причинении средней тяжести вреда здоровью, совершенном из хулиганских побуждений! Также мы намерены немедленно подать заявление об оскорблении…
– Листочек и ручку я вам выдам, конечно, не откажу, но регистрировать все это будете не у нас, а в районном отделе, – звучало в ответ.
Один из мужчин увидел Адахамжона, нахмурился и решительно преградил ему дорогу: