— Сосредоточься, Рета, — сказала я вслух. — У тебя мало времени. Соберись.

Они не тронут его — сразу. Будут следить за ним, смотреть на его реакции, наблюдать, чтобы понять, что именно он знает и есть ли у меня еще какие-то сообщники.

Что следующее они сделают? До утра меня оставят здесь, будут решать, что со мной делать. А утром… Утром, возможно, меня будут допрашивать. Наверное, это будет больно. Или не будут допрашивать, но больно будет в любом случае. Надо сосредоточиться и решить, что я могу сказать, чтобы они не тронули Коди. Как я могу ему помочь — отсюда?

Что еще они сделают? Что бы сделала с предателем я?

Я бы выдрала ему имплант.

Я подняла голову, опустила руки, перестав царапать лицо.

Я все еще могу предупредить Коди. Если они еще не схватили его, он успеет сбежать. Сейчас кто-то из них вспомнит, как я подключилась без стимулятора, и тогда они вызовут сюда кого-то из группы S. Неизвестно, сколько у меня времени, может пара часов, а может, пара минут. Надо действовать быстро, думать уже некогда.

В камере ничего не было, ни койки, ни хотя бы унитаза, только дыра в полу у дальней стены. С комфортом не разместишься. Я села на холодный бетонный пол у самой двери, прислонилась спиной к стене.

Я вода. Я не в камере, ничего не случилось, я в кабинете доктора Эйсуле, сижу в кресле, рядом рыжая Олли. Она берет в руки инъектор, подносит к моему плечу. Это почти не больно. Алая жидкость разливается по моим венам, мир зеленеет, выцветает, становится зыбким, мое тело растворяется. Я вода.

Я почувствовала знакомую боль в затылке. Вот так, я все делаю правильно.

Я вода, я маленькая и я огромная. Я могу просочиться куда угодно, даже в сознание к другому человеку. Мир вокруг зеленый и зыбкий. Я вода, я была в самом начале и я буду в самом конце.

Я почувствовала удушье, боль усилилась.

Мне не надо дышать. Меня не существует. Есть только вода, всегда была и всегда будет, меня нет, меня нет, нет…

Боль стала невыносимой, а потом резко кончилась, и я вырвалась из своего тела.

Маячки были высоко надо мной, но это не имело значения — я стала паром, поднялась высоко вверх, снова собралась дождевыми каплями, упала на землю, просочилась сквозь перекрытия и нашла один-единственный маячок, который был мне нужен.

Коди.

Я почувствовала его руки — он держал вилку. Открыла его глаза — напротив него сидел Детлеф. Услышала его ушами — в вечерних новостях передавали, что захвачены террористы, устроившие теракт в Овсяной Горке.

Я почувствовала его удивление — он не ожидал, что я с ним свяжусь.

— Ты чего? Ты в порядке? — спросил Детлеф.