— А вы бежали, — перебили его из зала.

Шумер улыбнулся.

— Бежал.

— Сергей Андреевич, — встал светловолосый парень, сминая в кулаке шапку, — может вам просто уехать? Вы никогда не думали, что ни этот мир, ни мы не хотим вашего как бы спасения? Никто не хочет, ни у кого нет желания. Давайте мы тихонечко умрем, а вы не будете нас спасать. А то, честное слово, только хуже сделаете.

Кто-то рассмеялся.

— Конечно, Дима, ты в чем-то прав, — сказал Шумер, — но дело, видишь ли, в том, что и я не совсем волен в своих поступках.

— Смирите гордыню! — выкрикнул кто-то.

В зале опять рассмеялись. Шумер улыбнулся.

— Дима, что бы ты делал, если рядом с тобой тонул человек? Ты проходишь мимо, а он тонет? — спросил он.

— Не корректное сравнение, Сергей Андреевич, — встала из кресла выше рядом девушка в очках. — Знаете…

— Да, Маша, — кивнул Шумер.

— Если уж брать ситуацию для сравнения, — сказала, коротко улыбнувшись, Маша, — то ваши действия похожи не на спасение утопающего, а на то, будто вы бросаетесь наперерез человеку, переходящему дорогу, с криком, что через полчаса здесь проедет автомобиль. Причем, наверное, вы не так уж и не правы — автомобиль действительно проедет. Только человек уже будет далеко от этого места. Если, конечно, Сергей Андреевич, вы, догнав, все же не повалите его на проезжую часть.

— Браво, — сказал Шумер, — Маша, у тебя всегда была светлая голова.

— Спасибо.

Маша села.

— Но так видите вы, — сказал Шумер. — Вы не верите мне, и у вас есть на это право. Я сбегал из Пустова четыре раза…

Кто-то присвистнул.

— Да вы монстр, Сергей Андреевич!

— Поэтому я и не виню вас в том, что вы отступились от меня.

В зале недовольно зашумели, и Шумер с минуту, подняв руки, ждал, пока возгласы утихнут. Кто-то бросил в него бумажный самолетик, но, повинуясь воздушным течениям, тот отвернул от сцены и улетел в темноту запасного выхода.