— И нам нравится! — поддержал ее Эдик Симутович.

— А вы — предатель!

Собравшиеся зашумели, а Шумер, обернувшись, увидел, как Бугримов с блестящими глазами стоит за кулисами и просто-таки впитывает хлещущие из зала эмоции.

— Да, — сказал Шумер, — я предал вас. Но вернулся, чтобы все изменить. Вы не обязаны следовать за мной. Я все сделаю сам.

— Что вы сделаете? — с вызовом спросил рыжий Мишка Ясанов по прозвищу «Морковка».

— Изменю мир.

— Зачем?

— Ребята, — сказал Шумер, — вы же вместе со мной пережили многое. Я надеюсь, что хоть чуть-чуть, но вы уловили возможное будущее, дышали его воздухом, и ваши души наполнялись радостью перемен. Вы же ощущали это, я знаю. Вы видели, как может быть.

И снова встала Инна.

Наверное, три с лишним года все же были большим сроком. Из смешливой девчонки, когда-то несмело ждущей его поцелуя, она превратилась в женщину, упрямую, тертую и знающую себе цену.

— Сергей Андреевич! — сказала она, и вокруг притихли.

— Слушаю, Инна, — сказал Шумер.

— Очень приятно, что вы меня помните.

— Я всех помню.

— Это не важно, — тонкими накрашенными ногтями Инна тронула спинку кресла перед собой. — Сергей Андреевич, разве вы не видите, что ничего не можете изменить? Понимаете? Вы хотите построить утопию там, где ее не может быть по определению.

— Почему? — улыбнулся Шумер, чувствуя покалывание в груди.

— Потому что вы — идеалист! — сказала Инна.

— Это плохо?

— Это значит, что вы не видите, что творится вокруг. Вы нарисовали себе картинку, нарисовали будущее и заставили нас в него поверить. Но это только картинка! А за ней — обычная жизнь, отличная от той, что вы нам…

Инна шумно втянула воздух ртом.