— Возможно.

— Что без этого ничего не получится?

— Да, я в этом совершенно убежден.

Дура, подумал Шумер. Еще одна дура. И удивился всплеску злости в себе. Докатился. Вот что делают творческие вечера.

— А вы не пробовали начать с другой стороны? — спросила Олечка.

— Что? С какой стороны?

— Ну… — Олечка сцепила пальцы рук у груди. — Просто, если с одной стороны — мир, то с другой стороны — вы. Может, это не миру надо сначала измениться, а вам? Может, это с вами что-то не так? Только не примите это, будто я говорю, что вы ненормальный или что-то вроде, просто часто, по свойству психики, люди не способны взглянуть на самих себя, на свое поведение во время конфликта, происшествия или любой другой ситуации…

— Какого конфликта? — спросил Шумер.

— Ну, вам же не нравится…

— Олечка, — тяжело вздохнул Шумер, — нравится-не нравится — это никак невозможно применить к тому, что я вижу. Я вижу мир, стоящий на грани апокалипсиса. С какой стороны мне еще смотреть?

— На себя.

Шумер криво улыбнулся.

— То есть, у меня с глазами что-то не то?

— Я же не про то… — заговорила девушка, но Шумер махнул рукой.

— Я подумаю, — сказал он и выловил из воздуха коробку конфет: — Это вам.

— Спасибо.

Шумер кивнул и вышел. Странно. Изменить себя. И что? Мне станет нравиться (вот оно, это слово!), как все выглядит? Апокалипсис примет приятную глазу окраску? Ад выполнит редизайн и накрутит притягательно-психоделические круги? Бред! Ох, бред! Хотя, конечно, таким способом стрелки на него еще не переводили.

Изменить себя.

Шумер, хмыкнув, пересек полутемный холл, в дверях остановился и прошелся ладонью по щекам, стирая нанесенный, стягивающий кожу крем. Может быть, он действительно несколько утратил свежесть взгляда? Шумер посмотрел на жирные от крема пальцы. Может быть… Он вытер руку о пальто и толкнул дверь в зыбкие, серые сумерки.

Время было к шести. Фонари светили сквозь голые деревья. Шумер качнул головой. Весна, а темно по-зимнему. Ботинок попал в лужу. В несколько шагов по раскисшей земле Шумер миновал внутренний дворик Дома Культуры и взялся за решетчатую калитку ограды.