Несколько судорожных вдохов прежнего спокойствия не вернули, зато слегка прояснили мысли, отчего моментально стали понятны причины странных слов Дианы и ободряющих насмешек Затворника. Я превратился в чудовище. Настоящее. Как в сказках про призраков-висельников.

От гермооплетки уже ничего не осталось. Все растворил ихор. Он же, к счастью, прикрывал некоторые, скажем так, весьма уязвимые места от посторонних взглядов и позора. Прежде просто бледная кожа стала серой, будто пепел, а сквозь нее проступали светящиеся алым ломаные кривые вздувшихся вен. Лицу же досталось сильнее всех. Превратившееся в погребальную маску из закоксовавшейся плоти с распахнутыми и в буквальном смысле сверкавшими темно-красным огнем глазами.

— Чтоб меня… — сокрушенно прошептал я и невольно потянулся к собственной копии, но дымные пальцы лишь скользнули по пустоте. Похоже, правила Преддверия не позволяли напрямую взаимодействовать с реальностью. Что ж, мы это запомним.

Глазеть на себя любимого и сожалеть об утраченной красоте дальше несколько выходило за черту моего характера. Вместо того, чтобы сокрушаться об упущенном, лучше было позаботиться о том, чему еще можно помочь. Как я уже сказал, я был уверен, что мое появление здесь никак нельзя назвать банальной случайностью. Кто бы это ни устроил, у него на то имелись причины, которые мне следовало бы выяснить. И побыстрей.

Я отвернулся, снова оглядев локус, но уже чуть более внимательно. Мир вокруг все еще казался каким-то… полуреальным, зыбким, будто бы состоявшим из множества наложенных друг на друга цветных карандашных набросков и все же оставался во всем идентичен реальному. Кроме, разве что, еле-заметной и определенно подозрительной тропы, ведшей куда за пределы стен локуса. Не к лестнице вниз. А именно, что за физические пределы комнаты, а то и самого пространства. Как будто тоненькие призрачные ручейки отделились от главного русла и побежали вдаль, за пределы картины. Я и увидел-то их лишь краем глаза, когда отворачивался от собственной рожи. Смотреть на струящиеся нити прямо оказалось попросту невозможно.

С чего я взял, что смог бы пройтись по тропе? Да ни с чего. Просто предчувствие подсказало. Тем более, что один из наиболее заметных ручейков пробегал сквозь Аргуса — единственного из тех, кто оставался в реальности, — и как будто недвусмысленно намекал, где мне следует искать потерянное сознание стража. Стоило только подумать об этом, навязчивый шепот, шедший со всех сторон, моментально усилился, будто напутствуя не медлить.

Любой, кто еще не до конца распрощался с остатками разума, предположил бы ловушку и попытался бы выбраться из кошмара. Но я в последнее время, похоже, настолько часто стал полагаться на непонятно откуда берущееся предчувствие, что уже перестал задумываться над тем, чем это все в итоге может обернуться. История жизни Риши Динальта, с самого ее начала, просто изобиловала неверными решениями. К чему изменять уже сложившуюся традицию? Тем более, что и времени на раздумья особо не оставалось.