Она прошлась по саду, убеждаясь, что за сутки ее отсутствия не случилось ровным счетом ничего. Разве что… на дальнем кусте розы появился характерный налет.

Мучнистая роса.

И стоит поискать щитовку или трипса, который ее принес. А значит, лилиям придется погодить, потому как не хватало эту гадость в теплицу занести. И запас бордосской жидкости закончился, серу же Анна недолюбливала за стойкий запах. Да и розы обработку переносили куда как хуже.

Придется заваривать пиретрум.

Нужную силу настой наберет дня через два. Вроде и недолго, но если трипс, то этих двух дней хватит, чтобы расползтись по всему саду. Стало быть, придется ехать в лавку, а заодно, раз уж все одно к другому складывается, Анна на почту заглянет, оставит объявление, если, конечно, почта не закрылась.

— Простите… — тихий голос вывел из задумчивости. — Анна… вы… здесь живете?

При дневном свете сестра Глеба выглядела удручающе молодо.

А еще она была красива той тонкой хрупкой красотой, испортить которую не способно и уродливое платье.

— Да, — Анна улыбнулась.

И женщина вздрогнула.

Прижала пальчики к губам и тихо-тихо спросила:

— Одна?

— С ним, — Анна потрепала зверя, к которому, признаться, привыкла, по холке. — А что?

— Одна… я… просто… мне бы… можно… поговорить? — каждое слово произносилось тише предыдущего, и Елена краснела, бледнела, а после вовсе замерла, прикрыв ладошкой рот. — И-извините.

— Не хотите ли прокатиться в город?

Ехать определенно надо. Анна и так проявила отвратительную беспечность, пропустив ежевесеннюю обработку. Плохо ей было, но это же не оправдание! Сейчас Анне лучше, а розы вид потеряют.

— В город? — в светлых, как у Глеба, глазах появился настоящий ужас. — Мне?

— Вам.

— Глеб… он просил… не выходить. И вам тоже, наверное, не стоит.

— Как хотите, — уговаривать Анна не умела, да и не собиралась.