только трансцендентальная, а не эмпирическая дедукция чистого знания и что

эмпирическая дедукция чистых априорных понятий-это тщетная попытка, которую могут

предпринять лишь люди, совершенно не понимающие особой природы этих знаний.

Однако, если даже и допустить, что единственно возможная дедукция чистых априорных

знаний имеет трансцендентальный характер, тем не менее отсюда еще не становится ясным, что она столь уж необходима. Выше мы с помощью трансцендентальной дедукции

проследили понятия пространства и времени вплоть до их источников и объяснили и

определили их объективную априорную значимость. Тем не менее геометрия идет своим

верным путем чисто априорных знаний, вовсе не нуждаясь в том, чтобы философия

засвидетельствовала чистоту и закономерность происхождения основного ее понятия-

понятия пространства. Но понятие пространства в этой науке применяется лишь к

внешнему чувственно воспринимаемому миру: пространство есть чистая форма созерцания

его, в которой, следовательно, всякое геометрическое познание как основанное на

априорном созерцании имеет свою очевидность и в которой предметы даны в созерцании a priori (что касается формы) посредством самого познания. Но когда мы доходим до чистых

рассудочных понятий, неизбежно появляется потребность искать трансцендентальную

дедукцию не только их самих, но также и пространства, так как они говорят о предметах с

помощью предикатов чистого априорного мышления, а не созерцания и чувственности; поэтому они относятся ко всем предметам без всяких условий чувственности, и так как не

основываются на опыте, то не могут указать и в априорном созерцании никакого объекта, на котором они основывали бы свой синтез до всякого опыта; поэтому они не только

возбуждают подозрения относительно объективной значимости и границ своего

применения, но и делают также двусмысленным вышеупомянутое понятие пространства

тем, что склонны применять его вне условий чувственного созерцания, поэтому и выше