На какое-то мгновение Острону показалось, что он спит, и достаточно проснуться, чтобы голос исчез. Быть может, он проснется в светлой уютной комнате, и друзья скажут ему, что он просто долго болел...
А потом он уже знал истину.
Темный бог был слишком близко, и его голос достигал его ушей безо всяких снов. Острон огляделся по сторонам; слышали ли эти слова его спутники?.. Он не мог знать наверняка, их лица были мрачным, но они все продолжали угрюмо идти вперед, Исан во главе, и резко вспыхнула мысль: куда ведет их белоглазый, не желает ли завести на погибель?..
Подозрения на руку темному богу, одернул он себя.
Это ложь, упрямо повторил про себя Острон. Воздуха в легких отчего-то не хватало, и стало трудно дышать. Вновь поднялся ветер, но легче не становилось.
Острон попытался совсем не думать. Ему было страшно, что на любую мысль у темного бога найдется ответ, столь же... пугающий.
Они шли и шли, и он не заметил, что Исан время от времени оглядывается на остальных; наконец белоглазый подал голос:
-- Мне кажется, пора остановиться на отдых.
-- Верно, -- буркнул Бел-Хаддат, шедший позади всех. -- Плететесь, как на казнь.
Его слова зачем-то разозлили Острона, но нари смолчал. Сунгай и Исан вдвоем выбрали место, где остановиться, и Острон покорно поджег сухое корявое дерево, стоявшее там в гордом одиночестве; неподалеку поблескивала черная вода очередного крошечного озерца. Люди расселись вокруг кое-как, не стремясь устроиться удобнее, и снова воцарилась тишина. Бел-Хаддат и Алия встали на стражу, хотя караулить не было особой нужды: все равно никто не спал, и Острон сидел, глядя в пламя пустыми глазами.