– Зачем?

На это не могло быть ответа. Но ответ пришёл. Тихий, виноватый голос рядом с ней вдруг отозвался:

– Потому что иначе я не умею, Фелла.

Бестия вздрогнула, обернулась, не сразу догадалась посмотреть вниз. Скриптор стоял совсем рядом, только не вертелся, как обычно. И взглядом ничего не высвечивал. Зато у него шевелились губы, но говорил он тоном, каким не может заговорить ребенок:

– Понимаешь, это всё… это мой проклятый дар. Мне не дано настолько просчитывать, выстраивать планы… невозможно что-то строить, когда ты наполовину не здесь. А те, что вечно на поле Сечи… они требуют ответа. С каждым веком. С каждым годом и днём они требуют ответа всё громче. И я – я сам хочу знать…

– Они убьют тебя.

– Зато мы узнаем, Фелла.

– Что узнаем?

– То, о чем спрашивали себя столетиями, а я – каждый день и час. Зря или нет. Тогда, на Альтау… Потому что может быть… – голос Скриптора сорвался в глухой шепот, – и мы тоже проиграли тогда. Может быть, мы не можем воевать за Целестию, потому что нет Целестии. Вместо неё – нечто иное.

– Мечтатель, опомнись. Здесь Целестия. Вся Целестия.

В уменьшенном варианте, но вся. Едва ли на Лилейном нынче не было представителей хотя бы какой-нибудь деревушки. Магнаты и тинторели, рудокопы и селяне, ремесленники и контрабандисты, подростки и бывшие участники Альтау – море лиц, почти такое же войско, как и в день Сечи.

А с другой стороны помоста – нежить – как вторая стихия. Нощники и кровососы, арахнеки и пещерники – и рядом с ними сомкнули ряды наемники Когтя, которые выглядели опаснее нежити. Чуть дальше стояли представители «лесной братии» – разбойники, а с ними бродяги и дорожный сброд – эти были допущены для колорита, придания шума и ярости. Вот к ним не совались даже артемаги Ниртинэ со своими детекторами: очень просто можно было нарваться на воровской «кинжальный» удар магией в бок.

И в проход, образованный в этой толпе его охраной – сделал свой первый шаг Ястанир, Витязь Альтау, произнеся при этом одними губами:

– Увидим, она или нет.

Руки Ястанира были скованы спереди – Жиль Колокол передал через Хета, что над оковами маялись сами Магистры с привлечением и Берцедера, и лучших магов Семицветника. Фелла смотрела, как устало ступает Мечтатель, а ее губы выговаривали невольно:

– Экстер. Уходи сейчас. Неужели ты не можешь?

– Цепи – прах. Всё это – прах. И клетки. И стены. Помнишь, я как-то читал тебе одно стихотворение, где стены и цепи не значат ничего?

– И кто захочет пройти – пройдет?

Берцедера в толпе не было видно. Наверное, он с Лютыми Ратями, мелькнуло в голове у Бестии, но как-то туманно, будто думала не о важном. И еще: а где же сами Рати? Почему здесь нет ни одного из их числа? Ах да, по магистерским байкам – их же не существует…