– Пусть так, – сказал он натянутым, высоким голосом. – Здесь все добровольно. Кто поднимется на помост и нанесет удар преступнику?
Толпу затопила тишина, в которую явственно вплелись несколько смешков.
Тогда Фиолетовый Магистр повернул голову к начальнику Кордона, который стоял в десятке шагов от него. Немой приказ был ясен.
Ретас Пунцовый мгновенно утратил весь свой вошедший в анекдоты румянец и стал белее иридиевого знака, который носил на груди. Старый вояка, в кабинет которого даже Магистры не входили без стука, смотрел в глаза начальству с непониманием.
– Это же Ястанир, – сказал он так, будто пояснял что-то ребенку. – Да во всей Целестии не найдется того, кто…
Он упал, хватаясь за горло и корчась так, будто на его шею вдруг легла неведомая петля – и стянула её. Аметистиат перевел глаза дальше, на его первого заместителя.
Но Гозек Всполох, сущий юнец в свои триста лет, был известен таким чертовским упрямством, что его ответ был ясен заранее.
– Ну, попробуйте, – сказал новый Глава Кордона, выставляя магический щит, и его действие было тут же подхвачено всеми, кто стоял рядом. Щиты поднимала и охрана Ястанира – сливки Целестийской армии. Кордонщики сомкнули ряды вокруг Ретаса Пунцового (тот, покряхтывая, поднимался с земли), и по их глазам было ясно, что приказы отдавать бесполезно. Любые приказы.
– Бунт, – прошептал Фиолетовый, он еще не до конца понимал ситуацию, а его академическая бородка подрагивала. – И вы думаете, здесь не найдется, кому вас усмирить?
– Мы думаем, что не найдется, – грянул из толпы чей-то голос.
Голос принадлежал Зуху Когтю, вокруг которого толпились наемники. Сам Зух стоял впереди всех, оскаливая зубы в хищной улыбке, с закатанными рукавами засаленной рубахи, будто собрался биться врукопашную.
И он, и все его окружение держало магические щиты. Маги прикрывали и себя, и людей, вооруженных мечами и луками. Наемники были профессионально невозмутимы и стерильно непроницаемы, но почему-то сразу стало ясно, что они не на стороне Магистров.
Количественный перевес был страшен. Коготь со своим войском сброда, силы Кордона, которых была не одна сотня, да еще охрана Ястанира – такое Магистрам и их гвардии было не потянуть. Оставалось взывать к народу.
Но в толпе народа уже лязгали щиты, скрежетали вынимаемые из ножен мечи, и стрелы ложились в луки и арбалеты. Женщины разминали пальцы, готовясь бить магией, а частично так и вовсе посрывали чепцы с передниками и превратились в мужиков. Засучивались рукава. Из-под широких одежд показывались кольчуги, кто-то снимал с телег щиты и раздавал соседям шлемы. Все проделывалось в тишине, прерываемой негромкими окриками, очень деловито и согласованно, как будто каждый вне зависимости от другого принял решение и прекрасно знал, что делать – то, чего никогда не бывает в